Проклятие Эдварда Мунка. Ольга Тарасевич

этим, Кольман легонько тронул поводья.

      Он правил экипажем, и на душе было неспокойно. Все отчетливее понималось: свои работы Мунк не продаст.

      – Убирайтесь к черту! – заявил художник после пробуждения. – Вы мне снитесь. Только это какой-то ледяной сон.

      – Черта нет, – машинально отозвался Кольман. – Доброй ночи, господин Мунк. Советую вам подумать над моим предложением.

      Возвращаясь в Потсдам, торговец живописью думал о том, что Мунк совсем спятил. Картины продавать не хочет. Да еще и теплую ночь называет ледяным сном. Странно все…

      «Ничего странного, – возразил тот, чье существование Кольман упрямо отрицал. Он ехал рядом, и невнимание возницы доставляло ему неудобство, экипаж то и дело попадал в ямы. – Просто ты холода не чувствуешь, как не чувствую его я и те, кто с нами. Эдвард пока не в их числе. Но мы ведь с тобой постараемся заполучить и его, правда?»

      2

      – Блин, ну ты можешь ехать побыстрее? – Седов закурил и раздраженно уставился в окошко. «Форд» Лики Вронской, казалось, намертво застрял в пробке. – Давай, забирай влево, проскочишь!

      Лика проигнорировала его замечание и перестраиваться не стала. Она габариты своей машины знает. Втиснуться между хитами столичных дорог – крошкой «Hundai Getz» и «паркетником» «Lexus RX 300» – без повреждений нет никаких шансов.

      Следователь вздохнул и сокрушенно пожаловался:

      – Есть хочется. С утра крошки во рту не было.

      – У меня тоже. Какой длинный день сегодня. Мне кажется, он никогда не закончится.

      – Да перестраивайся ты! Между прочим, сама напросилась. Я тебя на веревочке за собой не тащил!

      «Фордик» послушно вильнул в соседний ряд. По нему автомобили, и, правда, двигались чуть быстрее. Вслед машине истошно засигналили «доброжелательные» московские водители.

      Ругаться с Седовым у Лики Вронской уже просто не осталось сил. Она наслушалась от него за сегодняшний день по полной программе. Свое мнение по поводу изучения Ликой «матчасти» Володя высказал еще в морге. Даже Ален Делон расчувствовался, заметил:

      – Да ничего страшного, хорошо, что писательница интересуется подробностями нашей работы.

      В морге же и выяснилось: эксперт не сомневается в похожем характере нанесения ударов Карине Макеенко и Инессе Моровой. В грудной клетке Макеенко осталось лезвие ножа. Со стопроцентной точностью Делон затруднился поручиться, что женщин убивали одним и тем же ножом. Но, судя по ранам, орудия убийства были минимум похожи. Также эксперт, открыв в служебном компьютере результаты вскрытия Инессы Моровой, заметил еще одно совпадение. Смерть женщин наступила в результате первого же удара, нанесенного в сердце. Возможно, убийца – медик, прекрасно знающий анатомию. Количество нанесенных женщинам ран практически совпадало: сорок одна у Карины Макеенко и сорок две у Инессы Моровой.

      – Надо ехать к тому следователю, который выезжал на труп Макеенко, – решил Володя Седов.

      – Я с тобой!

      – Ага, сейчас. Профессий, не охваченных твоим вниманием, еще много. Вперед