Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том восьмой. Нелли Шульман

в Вашингтоне.

      – Оставь, – сердце тупо заболело, – он двинулся дальше. Думай о своей семье и отвечай за свои поступки. Меня никто не заставлял выходить замуж, – дверь лязгнула. Сварливый голос сказал:

      – Забирайте своего дебошира, мэм. Ишь чего надумали, мистер, – толстый полицейский вывел Ворона наружу, – напились, как свинья, устроили скандал. Он у вас ирландец, что ли, – поинтересовался полицейский, – им виски в голову бросается, – Надя поднялась: «Он наполовину русский».

      – Того хуже, – фыркнул сержант, – один русский перепьет сотню ирландцев. Идите, мистер, – распорядился полицейский, – просите прощения у миссис, – не обращая внимания на сержанта, Ворон рухнул на колени.

      – Надя, – он зарыдал, – прости меня, милая. Я не знаю, что на меня нашло, я люблю тебя… Ударь меня, если хочешь, я виноват перед тобой, – Надя молчала. Ворон уткнулся небритым лицом в ее юбку.

      – Поехали в гостиницу, – вздохнула женщина, – тебе надо отдохнуть, Стивен, – Надя простучала каблуками к выходу, Ворон покорно поплелся за ней.

      Капитан Кроу легко удерживал на руках обоих мальчишек.

      – Когда мама и папа выйдут на ступени, – сказал он Эммануилу, – немедленно тяни за веревку, – Дэниел весело закричал:

      – Будет бах! Но я не боюсь, – сын помахал хлопушкой, – я, как ты, папа! – Ворон поцеловал растрепанные каштановые кудри.

      – Точно как я, – согласился Стивен, – ты тоже ничего не боишься, – он надеялся, что сын вырастет более уравновешенным.

      – Все из-за проклятого Горского, – зло понял Ворон, – у него тоже настроение менялось с десяток раз на дню, – бабушка Анна рассказывала ему о депрессиях деда.

      – Тогда такого слова не знали, – вздохнула женщина, – его настроение называли сплином или хандрой. Некоторые пили, но мой отец, – она испытующе посмотрела на Стивена, – всегда презирал пьяниц, – капитан Кроу пробормотал:

      – Стакан виски, бабушка, это и не выпивка вовсе. И я пью только с друзьями, – бабушка хмыкнула:

      – Ладно. До революции твой дед лечил депрессию музыкой, а после переворота он получил в свое распоряжение бойцов, штыки и массовые расстрелы, – Анна поморщилась, – потом у него начиналась маниакальная фаза…

      Стивен читал советские книги о Горском. Александр Данилович, подобно древнему тезке, обходился парой часов сна.

      – Поднимаясь до рассвета, он начинал день зарядкой, – разливался соловьем очередной писака, – в Сибири он окунался в снег. Товарищ Горский отличался строгой внутренней дисциплиной и требовал того же от других, – Ворон напомнил себе, что от него тоже требуют дисциплины.

      – Я не в самоволке, – сказал он Наде в гостинице, – я взял отпуск. Я хотел удостовериться, что с тобой и малышом все в порядке, – Надя поджала губы: «Поэтому ты стал за мной следить». Ворон покраснел:

      – Ты знаешь, что говорят парни… – сослуживцы считали, что Надя завела