Искусство падения. Андрей Валерьевич Умин

была не прочитанная фраза из толстой книги, не чья-то добрая мысль, абсолютно не воспринимаемая чужим подсознанием, а собственное искреннее желание. Острая жажда обычного человека пережить разрушительную любовь и навсегда оставить ее мучения позади. Принять себя и весь мир, чтобы никогда больше не испытывать сердечных мук. Вот откуда пошло это преданное служение. У некоторых бывают храмы, воздвигаемые на деньги прихожан, а у йогов есть лишь их тело – единственная вещь, которая позволяет напрямую общаться с тем самым Богом, известным под разными именами во всех уголках мира. Некоторые никогда об этом не узнают, другие, как я, с большим трудом добираются к сокровенному знанию, а некоторые просто рождаются просвещенными и живут с ним, как один мой чудесный знакомый.

      – О, Макс, привет, – произнес Матвей Славолюбов после двухчасового занятия йогой в одном из залов города.

      – Не знал, что ты тоже практикуешь.

      Мы все занятие сидели напротив друг друга и равнодушно смотрели прямо перед собой, принимая нужные асаны и повторяя упражнения, лишь после завершающего пения мантр и благодарения всех пришедших, дружески заулыбались и сошлись ближе.

      – Делаю осторожные шаги, – скромно ответил я.

      – Это похвально. – Он вытер голову блестящим шелковым полотенцем. – Могу достать приглашение на специальные закрытые практики. По воскресеньям хожу.

      – Было бы здорово, – загорелись мои глаза.

      – Ну ладно, надо бы уже переодеться.

      – Да, конечно.

      Мы занимались в одинаковых черных шортах и белых футболках. Мне они еще не облегали некоторые мышцы, а у Матвея все было в полном порядке по телесной классификации Леонардо да Винчи. Вообще любые упражнения и начинания давались ему очень легко. Такое бывает, если человек рожден с божественной отметиной где-то в душе. Я старался подолгу на него не смотреть, отворачиваясь в разные стороны. Мужские раздевалки в залах для йоги оставались редкостью, и мы, будучи единственными представителями сильного пола, переодевались в тамбуре на входе.