Искусство падения. Андрей Валерьевич Умин

моих волос на затылке медленно капал за шиворот пот, но раздеваться, оставляя тем самым еще больше следов, не хотелось. Медленно поднявшись из-за стола и поставив стул на прежнее место, я принялся бесшумно бродить по квартире, как призрак потерянного прошлого и неизвестного будущего. Апатия и родившийся из нее страх стремительно сводили с ума. Казалось, что сейчас в закрытую дверь ворвется полиция и арестует нас с Ириной за похищение или убийство. За девушку я особенно не волновался, но вот собственное сердце колотилось все чаще. Захотелось вдохнуть свежий воздух, но открывать окна было опасно. Захотелось побежать, но скрипеть старым полом было страшно. Я взял себя в руки и решил поскорее избавиться от этого захватившего меня в заложники бесконечного дня, с каждой минутой замедляющего свой ход, чтобы не закончиться никогда. Словно узник в его непробиваемых стенах я ощущал подлинное бессилие, не в силах вырваться за пределы пространства-времени, закапывающих меня в одном маленьком дне. Я страшился повторить судьбу бедолаги Джойса и застрять в этих сутках на целое десятилетие, судьбу, высасывающую лучшие годы и убивающую все живое внутри человека.

      – Никаких следов, – сказал я, стараясь держать ровный тон. – Пошли отсюда.

      – Ты чего, тут столько всего интересного! – возмутилась Ирина, затем замолчала и свела брови, осматриваясь по сторонам, словно вернулась с небес на землю, смахнула пелену с глаз. – Ну да, ты, наверное, прав.

      Мы задернули штору и поочередно обулись, стараясь капать растаявшим снегом только на коврик у входа. В подъезде нас снова облаяла маленькая безудержная собачка и смерила осудительным, злобным взглядом ее хозяйка. Во дворе все так же лежал подтаявший по краям дома снег. А при выходе на широкую дорогу нас снова заворожил яркий, сочный пейзаж живой улицы, полной света и разноликих людей, создающих каждый своей скучной посредственностью одну большую воодушевляющую индивидуальность. Дышалось легко, а перегретое тело с радостью избавлялось от накопившегося тепла. Ирина шла рядом и выглядела путешественницей во времени, вернувшейся из параллельного измерения в привычный для нее мир. Короткий экскурс в жизнь чуждого ей двоюродного брата закончился, а я не решался спрашивать о причинах столь холодного отношения между родственниками, своим нерешительным молчанием упуская идеально подходящее для расспросов неловкое молчание. Затем оно прервалось, навсегда закрыв за собой окно возможностей.

      Обед давно закончился, и девушка спохватилась насчет возможных проблем на работе. Даже телепортировав Ирину в продовольственный цех, я не доставил бы ее вовремя, а мой автомобиль не был способен и на половину скорости света. Нас ждали добрые полчаса пробок и проездов на желтый сигнал светофора. Мы сидели в молчании, пронизывая город, как время пронизывает пространство. Посматривая на мелькавшие вокруг дороги образы улиц, мы прекрасно понимали,