Почти непридуманные истории. Алексей Владимирович Зелепукин

задуем ли мы этот уголёк, разменяв богатство души, ради славы и звона монет или раздуем пламя, обогреющее обледенелые и зачерствелые сердца. Тоже только наш Выбор. Но главное, что нужно запомнить из всех уроков, преподнесенных историей:

      «Враг всегда остаётся Врагом. Нельзя делить с ним хлеб и звать его в дом.»

      Одна на миллиард

      Пламя костра завораживающие танцевало на толстых поленьях. Прогоревшие угли пылали жаром. Кто-то доедал походную кашу, скребя ложкой по дну котелка. Кто-то шаркал оселком по покрытому зазубринами широкому лезвию топора. Кто-то латал порванную в утренней стычке кольчугу. Кто-то что-то стругал: просто так, без умысла и планов, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей. Завтра бой. Страшный и кровопролитный. Многие сложат голову на этом холме у неширокого пролива, разделяющего два материка. Тишина пробуждала страх в душах самых смелых воинов. И каждый пытался побороть ее по-своему, стараясь отвлечься от недобрых мыслей, как вдруг сильный, но не грубый голос у соседнего костра затянул:

      –В бой скорей! Печатай шаг! Нам не нужен древний маг!

      Ложка легла на дно котелка. Оселок остановил свое движение по и без того острому, как бритва, лезвию. И пара голосов залихватски подхватила:

      –Грубой силой и секирой мы себе прорубим путь!

      Нож, грызущий древесину, вернулся в ножны, а дыра в кольчуге оставлена в покое.

      –Мы растопчем ваши рати,

      сокрушим отрядов строй.

      Нам шаман нальет отвару,

      будем биться до упаду.

      Песня гремела над станом, отгоняя страх и неизвестность, наполняя сердца отвагой и храбростью.

      –Эльфов стрелы – нипочем,

       жги, коли, руби мечом!

      И вот уже вся Орда в один голос пела:

      –Древний лес узнает силу,

      всё затянем подобно илу.

       Живоглот – наш злой воитель,

       рода орочьго предводитель,

       нас ведет всегда вперед.

       Скоро будет ваш черед!

       Хохот и смех разлетелись по лагерю, страх отступил.

      –Песни горланят, это хорошо, – сказал орк, оглядевшись вокруг и, не обнаружив ничего подозрительного, одернул кожаный полог шатра. Коровья шкура с шумом запечатала вход. Жаркий костер, согревающий и освещающий пристанище вождя, послушно дернулся вслед мановению кожи, покрытой древними письменами и орнаментом, написанными кровью поверженных врагов и принесенных в жертву невольников. Этот орнамент пылал всеми цветами, предостерегая хозяина о присутствии недруга или адского отродья.

      Походное жилище вождя Матерых волков было по-боевому суровым и аскетичным – каким и должен быть шатер воина. Ничего лишнего, за исключением богато украшенного оружия, развешанного по стенам. Орк бросил в очаг посреди шатра большое полено. Огонь с жадностью набросился на подношение, с новой силой озаряя весь шатер, отразившись в стали клинков словно в зеркале. Но угол, где сидел гость, оставался укрыт мраком.

      – Ты получишь то, что пожелал. Владыка