Наследие. Ирина Владимировна Солоненко

ослушался моего приказа.

      – Энни, перебирайся сюда, – Лозарус протянул ей руку.

      – Больше я тебя одну не оставлю. Проси сколько хочешь!

      – Мне плохо, Лозарус. Как мне больно, если бы ты только знал.

      – Что произошло? Кто посмел тебя обидеть?

      – Никто меня не обижал, – Энни продолжала всхлипывать. Она достала платок, промокнула слёзы. На платке остались капли крови.

      – Да, мы не так эмоциональны как простые люди. Поэтому ведьмы редко плачут. Я бы тоже хотела сейчас не плакать, но я не могу. Наверное, во мне слишком много от человека.И слишком мало от ведьмы.

      – Поплачь. Не важно, человек ты или ведьма. Если ты льёшь слёзы из-за обиды, то значит тебе больно.

      – Это не обида. Папа мёртв. Я виделась с братом. Один брат – предатель, другой – деспот, которому нужна только власть, а третий ведёт себя так, будто меня нет. Я уже несколько лет не видела его. Вот где его черти носят?

      – Энни, будь сильной, – Лозарус пытался найти слова утешения. – Твой отец ведь наверняка знал, что когда-нибудь кто-то позарится на его земли. Ты ведь должна это понимать.

      – Нет. Это не должно было случиться. У него не было врагов. Как Ставрос мог пойти войной, предать всех нас? Может, его кто-то надоумил?

      – Может и так, – Лозарус пожал плечами.

      – Я совсем одна… – Энни немного успокоилась, перестала плакать, но эти слёзы, казалось, застряли глубоко в душе; она тяжело вздыхала, выпуская пар.

      – Ты не одна. Я с тобой, – Лозарус опустил вёсла, прикоснулся к её распухшим губам. – Я люблю тебя.

      Лозарус прижал её к себе, начал целовать губы и мокрое от слёз личико. Он не мог оторваться, не мог контролировать своё желание быть рядом с этой девушкой.

      – Ты, правда, меня любишь? – спросила Энни.

      – А ты как думаешь? Кто из нас ведьма – я или ты?

      Энни улыбнулась.

      – Я, конечно. Ведьмой может быть лишь женщина, в крайнем случае, тебе остаётся стать колдуном.

      – Пока я просто мужчина. Успею перевоплотиться в мага.

      – Ты же говорил, что хочешь отречься от колдовства?

      – Я много что отрицал, и любовь тоже, – Лозарус пуще прежнего прижал её к себе.

      На небе появились звёзды. Одна из них всегда освещала будущее Энни, потому как называлась эта звёздочка Энос, что в переводе на их магический язык означало «путь к любви». Наверняка поэтому при её появлении на небосводе все ведьмы погружались в свои мечты. Любить хотелось каждой: и такой сильной как Юнклида, и такой впечатлительной как Астор.

      Энни утопала в этой самой любви. Она легла на дно лодки и, держа за руку Лозаруса, наблюдала за звездой. Любимый крепко прижимал её к себе, целовал её губы. Казалось, что боль потери немного отступила, и в сердце зарождалось новое чувство.

      – У нас всё будет по-другому! – говорила она вслух.

      – Наверняка.

      И как это бывает между двумя любящими сердцами одна- Энни оставила свои предрассудки, а другой Лозарус слишком сильно пылал к ней страстью и нежной любовью,