Наследие. Ирина Владимировна Солоненко

полного разочарования, дала ему пинка под зад. И так ему и надо; нечего цепляться к западной ведьме, ведь если вовремя не узнать свои границы, можно и вовсе не вернуться в родные края.

      Астор остановилась возле воды, намочила ноги, стряхивая при этом песок с подошвы, и прикусила губу от злости. Видимо этот тип проявил себя хуже десяти предыдущих.

      – Привет, Астор.

      – Здравствуй, Юнклида.

      – Не удалось свидание?

      – Не спрашивай. Хуже быть просто не может.

      – Какие наши годы! Сколько их еще будет!

      – Вот почему, скажи, мне так не везёт?

      – Не переживай, он всё равно тебя недостоин.

      Астор наклонила свою голову на плечо Юнклиды и зарыдала.

      – Поплачь, дитя моё, и всё скоро забудется. Может, ударим его молнией, и всё тут?

      – Нет, у него жена и две очаровательные дочурки, – Астор вздохнула.

      – Почему раньше не проверила?

      – Мои чувства помешали мне увидеть. Ладно, пусть живёт.

      Астор вытерла слёзы.

      – Всё, больше ни одной слезинки из-за мужчины.

      – А вот это верная позиция. Они этого просто недостойны. Постоянно в поиске, не удовлетворены тем, что имеют, а в конце концов страдаем от этого мы, женщины.

      Юнклида сделала строгое выражение лица. Откуда же ей это известно? Никто из ведьм никогда не видел и одного мужчину, который бы ей нравился. Она, казалось, не испытала этого чувства – любить кого-то. Или выражает мнение остальных, хотя и не похоже на то.

      – Вы всё больше поражаете меня, – Энни сделала большие и удивлённые глаза. – Хотите сказать, они все такие, и у нас нет шанса встретить по-настоящему хорошего, доброго, любящего мужчину?

      – Этого я не говорила. Я лишь выразила, что в большинстве своём таковые давно не свободны, а остальные – так, ищут чего-то особенного. А что им еще надо? Любимая женщина встречает его с улыбкой на лице, но ведь для них это лицо ненавистно только от того, что оно бывает невесёлым, даже порой безжизненным, что перемены в нём не избежать хотя бы потому, что мы ведьмы, и наше лицо от рода нашего занятия не становится краше.

      – Да, многие из нас были брошены, некоторым еще предстоит узнать прелести этого светлого чувства, – сказала Юнклида.

      – Вы что, тоже разочаровывались в любви? – Энни еще выше подняла свои брови от удивления.

      – Думаешь, если я самая старшая из вас, то мне чужды любовные страдания? Одно только – как я не любила и не была огорчена поведением одного, в тот момент единственного, сдерживала слёзы, чтоб не расплакаться прямо перед ним, не позволила ему измываться дальше. Но теперь у меня есть опыт, пусть неприятный, зато я отлично знаю – время лечит все раны.

      Энни посмотрела в ее глаза.

      – И вы больше так и не полюбили?

      – Нет.

      – Поэтому и ненавидите других мужчин?

      – Нет, отношусь к ним так, как они того заслуживают.

      – И что, все прям одинаковые? Я ведь тоже не женщина, – Лозарус сморщил свой лоб. Его шутка как-то не удалась, но ему всё же стало