Игра с тенью. Делани Нова

как в его комнате горит свет. Он растворял темноту, и на душе становилось тепло. Значит, сегодня мы вместе. И отстоим ещё одни сутки. Свет в окне его комнаты стал для меня сигнальной лампой, которая не давала потеряться в кромешной тьме отчаяния. Хотелось поддержать отца, сказать ему что-то хорошее, но слова застревали в горле. Получалось нечто вроде:

      – Па, не волнуйся, всё будет хорошо, – в спокойном состоянии он пропускал утешение мимо ушей. Но когда накатывала агрессия, которую пробуждало гнетущее бессилие, начинал кричать:

      – Да что вы заладили, как попугаи: «Всё будет хорошо! Всё будет хорошо!» Ни хера не будет! Посмотри на меня – дурак дураком.

      И снова с лютой ненавистью желал мне смерти. Я смотрела на него и думала: да ты и при жизни нормальным не был. Что изменилось? Но глупцом он не был никогда. Неуравновешаный, импульсивный, эмоциональный и жестокий. Но далеко не дурак. Временами казалось: человек себе не принадлежит, настолько противоестественно его поведение. Ни разу за всю свою жизнь он не сказал мне ни одного слова о том, что любит. Нёс какой – то идиотский бред: я подкидыш, явно не из нашей семьи, какое – то отродье, отребье, бездарность и прочее.

      Мои душевные муки не знали границ. Но его это не останавливало. Напротив, приносило какое – то изощрённое удовольствие. Измываться над слабым так просто… Болезнь изменила его. В пустых бесцветных глазах, где-то очень глубоко, едва заметно, отражалось что-то человеческое. Настоящее. После очередного утреннего или вечернего умывания, я, как обычно, протирала ему полотенцем лицо и руки. В такие минуты он брал меня за руку и не отпускал.

      – Па, тебе что-то нужно?

      – Нет, – он внимательно смотрел на меня, потом отпускал и я уходила. Но руки помнили тепло, становилось легче. Может так, случайность… Но случайность переросла в постоянство. Тогда я просто держала его за руку и мы, глядя друг другу в глаза, молчали. Это стало нашим маленьким ежедневным ритуалом.

      С каждым днём душевная боль становилась сильнее. Скорее всего, в предчувствии неизбежного. Но жизнь продолжалась: маленькие радости и горести, бесконечные проблемы, в том числе и материальные. Ночи без сна, и вопросы, которые напрочь лишали покоя. Когда? Сколько ещё осталось?

      Пенсии отца едва хватало на памперсы и лекарства. На похороны нужны деньги. То немногое, что отложено, улетало, как ни экономь. Родственников нет. Откуда ждать помощи? Мать и мои дочери – студенты – вот и вся наша семья. Охватывал страх, граничащий с паникой.

      Я просчитывала все возможные варианты. Некоторая сумма отложена на учёбу: эти деньги неприкосновенные. Но их наличие или отсутствие не самое страшное. Впереди новогодние праздники. В российской глубинке это конец света в миниатюре: не работает сбербанк, не работает больница и даже морг закрыт, в случае чего – везти в ближайший город. Перевоз тела – деньги. Похороны – деньги. На подходе текущая пенсия, именно в этом году обещали ещё и разовую выплату. Всего хватило бы на скромные похороны, но никак