Действительность. Том 2. Текелински

самой материи, как имманентной сути феноменальной действительности.

      Мы возвели себя в ранг повелителей и обозначили свой разум, его форму алгоритмов, как единственно возможную, как единственно истинную в своей законченности и безапелляционности. Но этим же разумом осознаём, что единственно возможного, как такового, - в природе вещей, быть – не может. Мы уверенны в своём разумении, мы уверенны в том, что мир может быть только трёхмерным, что он может быть только двух полярным, что всё, что мы способны обозревать в нём, это единственно возможное существующее мировоззрение, отражающее всю полноту мироздания. И это вполне закономерно. Законченность мира в себе на «трёх мерности», является как абсолютной истинностью, так и абсолютной нелепостью. Как собственно вообще всякая «законченность», олицетворяет собой и абсолютную реальность, и нелепость одновременно, в зависимости от угла зрения, от фокуса созерцания и осмысления. И здесь нет нужды в каких-либо практических доказательствах. Существование иных измерений, иных форм мироздания, а, в конечном счете, иных миров, – такая же необходимость, какую заключают в себе самой бесконечность и вечность. И такая же нелепость, которую заключает в себе возможность для нашего разума мировоззрения вне рамок пространственно-временного континуума. Мы без всяких доказательств точно знаем, что «законченность», как таковая, не возможна ни в одном из направлений. И не нуждаемся ни в каких доказательствах того, что все, что мы созерцаем вокруг себя, имеет свой конец, и что сама жизнь и бытие, как таковые, – конечны. Мы, с нашим «великим разумом», не в силах осознать такую, казалось бы, простую вещь. Наше движение в своём прогрессе, либо регрессе, будь то вперёд, или назад, будь то в глобальное расширение, или в локальное сужение, имеет значение только для нашего представления. Хотя где-то в глубинах подсознания осознаём, что для самой природы, для её сакрального существа, не имеет никакого значения, ни прогресс, ни регресс. Ведь для безграничного и безвременного пространства, мы вообще никуда не двигаемся. Мы не прогрессируем, ни регрессируем, ибо всё это лишь отражённая на зеркале нашего мировоззрения, игра локального характера, не оказывающая на глобальный мир никакого влияния.

      Так, где же ложь, а где истина? Существуют такие уголки нашего сознания, где эти категории меняются местами, чаще, чем луна сменяет солнце. И есть такая глубина сознания, где они вообще перестают иметь какое-либо значение. Где воздух настолько разряжен, что задыхается даже ложь! А истина, с её живучестью, начинает кашлять. По большому счёту, в мире не существует незыблемых вещей. Даже вселенная, с её непостижимой объемлемостью, с её неисчерпаемой энергией, с её нескончаемым вселенским временем, когда-нибудь обязательно должна раствориться и превратиться в «ничто». Чтобы снова, как «птица Феникс», восстать из пепла. – И это её необходимость. Она должна сохранять свою «бесконечность», которая только и возможна, в глобальной цикличности