День Кощея. Анатолий Казьмин

Прям побежал, ага…

      – Не такой-то ты у нас и могучий, оказывается, – прищурился Михалыч. – Да, Мировид?

      – Обломался дедушка, – вздохнул Аристофан. – Зато понтов много в натуре.

      – Ну чаво?! Чаво?! – заверещал колдун. – Накинулися… Филька, ить, тоже не слабый, однако…

      – Ну, вот… – протянул я. – Это что же получается? Закончилась наша операция по добыванию короны?

      – Не-не, Федька! – затряс бородой Мировид. – Добудем мы мою руку, даже не сумлевайси! Ну и твою корону тоже отыщем, ёшки-матрёшки. Просто тебе ходу в Холм нет, вот и всё.

      – Рассказывай! – потребовал Михалыч. – Запутал нас, старый хрен, без бутылки и не разобратьси… Это я к слову, Аристофан, спрячь стакан. Потом, после победы.

      – Злой ты, Михалыч, – вздохнул старый колдун. – И жадный ишо. Вот слабо задарить Тишку да Гришку?

      – Рассказывай, дедушка, – попросил и я. – А то мне ещё сил набираться надо, чтобы в вагончик за дискетой сходить.

      – А и то! – покивал Мировид. – Молодец, помнишь ишо про должок, ёшки-матрёшки! Вот ты, Федька, хоть и молодой, но жадности в тебе нет. Хороший человек, добрый. А вот Михалыч твой…

      – Деда! – завопил я. – Рассказывай!

      – Да расскажу, расскажу, чего орать-то?.. Филька ентот, он же духом летает по своим подземельям, так? Вот. А значится, только с духами и может дела иметь, а настоящий мир и существа настоящие ему неподвластны…

      – А как же я? Мне-то он прилично так засадил…

      – А енто он не тебе. Енто он с силушкой твоей позабавился. А вот, к примеру, свину твоему рогатому, он ничегошеньки сделать и не сможет.

      – Вот, блин… – проворчал Аристофан. – Завязывай, а?

      – А тебе может? – прищурился Михалыч.

      – Угу, – поморщился Мировид, но тут же приосанился: – Как и я ему, ёшки-матрёшки! Только… Силён он, паршивец. Подумать надо.

      – Получается, – задумался я. – В Холм теперь без меня? А мне и носу туда сунуть никак?

      – Молодец-огурец! – завопил вдруг колдун. – Ить, Федька, хоть твой Михалыч и обзывает тебя всяко, но ум у тебя имеетси. Даже и не сумлевайси! Вона как меня ловко на мысль дельную натолкнул!

      – Какую мысль? – устало вздохнул я. Всё же очень сложно общаться со стариками, тем более, такими древними.

      – Можно тебе, Федька под Холм, можно! Только надо землицу нашу застолбить и шастай тогда по пройденным комнатам сколько хош!

      – И сразу всё понятно стало, – пробурчал я под нос. – Объясни, дедушка Мировид.

      – Да там всё просто, – отмахнулся он. – Берёшь соль, заговариваешь её особо и раскидываешь везде, где прошёл уже. Исстари так на колдунских состязаниях все делали.

      – Реально, как наши коты городские, – хихикнул Аристофан, – участки свои метят.

      – То есть, – уточнил я, – там, где эту твою соль раскидают, этот Филимон пройти уже не сможет?

      – Сможет, – кивнул Мировид. – Только не будет. Низзя. Обычай такой.

      – Да забьёт он на твои обычаи реально, – хмыкнул Аристофан. – И никто ему ничего типа и сделать не сможет.

      – Да