Жизнь и смерть Андрея Боголюбского. Государи, сражённые на посту. Николай Фёдорович Шахмагонов

Так Александр Нечволодов назвал своё повествование о прошлом Отечества Российского «Сказаниями о Русской Земле», а Дмитрий Иловайский каждый из томов именовал: «Начало Руси», «Становление Руси», «Собиратели Руси» и так далее.

      Тем не менее, слово «история», как наименование сказаний о прошлом, укоренилось и повсеместно вошло в обиход.

      Возвращаясь же к определению А. Гулевича, напомним, что летопись пишется друзьями, ну а история – история теми, кто выполняет определенный заказ на создание, мягко говоря, ненаучного труда. Заказчиков же на такой труд хоть отбавляй, потому что, как заметил Джорж Оруэлл, «Тот, кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее, а тот, кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое». Из этого следует, что самозванцам, нелегитимно пользующимся властью, необходимо переписать прошлое, чтобы узурпировать будущее.

      Есть у истории и историков ещё одна цель – обслуживание интересов тех, кто стремится к власти, к достижению её незаконным путём или даже к силовому захвату. Обслуживать исполнение подобных целей и входит в задачу баек «из – торы – и». Извращение правды о прошлом приводит к постепенному подрыву национального духа, национальной гордости.

      Выдающийся консервативный мыслитель русского зарубежья Иван Лукьянович Солоневич сделал весьма справедливый вывод: «Фактическую сторону русской истории мы знаем очень плохо – в особенности плохо знают её профессора русской истории. Это происходит по той довольно ясной причине, что именно профессора русской истории рассматривали эту историю с точки зрения западноевропейских шаблонов». (Иван Солоневич. Народная монархия, Минск, 1998, с.22).

      Я бы только, с позволения читателей, поменял в некоторых случаях слово «история» на великое прошлое и оставил бы это определение лишь в отношении профессоров, которые, как ни печально, превратились в специалистов по популяризации баек из – торы – и. Почему так случилось с историками XIX века, отчасти, объяснимо. Религиозный философ русского зарубежья Георгий Петрович Федотов (1886 – 1951) писал: «Мы имеем огромное, печальное преимущество видеть дальше и зорче отцов, которые жили под кровлей старого, слишком уютного дома. Наивным будет отныне всё, что писал о России XIX век, и наша история лежит перед нами как целина, жаждущая плуга. Что ни тема, то непочатые золотые россыпи».

      Исходя из сказанного философом, можно предположить, что и мы в начале XXI века видим дальше и зорче тех, кто жил в XX веке.

      А на причину этого указал нам И.Л. Солоневич: «Русская историография за отдельными и почти единичными исключениями есть результат наблюдения русских исторических процессов с нерусской точки зрения».

      Вам нужны примеры? Пожалуйста, будут и примеры.

      Начнём с глубокой древности. Выдающийся исследователь русской старины, переводчик «Влесовой книги» Сергей Парамонов в книге «Откуда ты, Русь?», которую он издал под псевдонимом Сергей Лесной, указывал:

      «Нашу историю