Оседлавшие рхара. Роман. Дина Клопова

видел, как её пальцы скользят по узору на руках. Она улыбнулась. Как они там? Раэль, Наэль, Гаэль, отец, мать, сестры, Князь… С мыслями о них она заснула.

      Уже час матушка собственноручно укладывала ей волосы. Прядь за прядью. У Эсгель затекла спина.

      – Матушка, ну чего ради вы так стараетесь? Я же хэккийка!

      – А так будешь похожа на княжну, – в мягком голосе матери слышались нотки раздражения: старшая дочь всегда была сорванцом, а не придворной дамой.

      – Матушка! – всплеснула руками вошедшая Мриэль. – А почему у нее вырез на платье с каждой зимой все глубже и глубже? Я тоже хочу!

      Эсгель бросила взгляд на лежавшее неподалеку платье. Вырез, и правда, был большой.

      – У твоей сестры красивая шея, глубокий вырез это подчеркнет, – матушка провела теплой рукой по обнаженному плечу старшей дочери, та сидела в тугой шелковой сорочке с кружевным подолом. – Надо будет сказать Заэлю, чтобы за год до свадьбы тебя вернули в Белый Дворец. Будущей Лесной Княгине тело воина ни к чему.

      – А он такой красивый, – вздохнула Мриэль. Той было всего шестнадцать зим, и её свадьба была ещё далека.

      – Правда красивый? – принеслась сероглазая Линэль. Она в свои десять зим уже обещала стать первой красавицей Бессмертного союза.

      – Ничего он не красивый, – проворчала Эсгель. – Длинный и зеленый.

      – Эсгель! – укоризненно остановила её матушка. – Он твой будущий супруг!

      – И очень достойный юноша, – сказал вошедший отец. – Я надеюсь, вы не заставите меня краснеть, надьяра.

      – Надьяр, – повернулась к нему матушка. – А я надеюсь, что сегодняшний вечер обойдется без нравоучений.

      Отец поклонился и вышел. Супруге он не перечил. Матушка закончила с волосами и принялась за платье. Ей почему-то всегда доставляло удовольствие наряжать дочерей.

      – Ты как-то слишком скована, не замечала за тобой такого, – обеспокоенно проговорила матушка, ловко затягивая потайные тесемки на бархатном платье.

      – Мне неудобно, рукава широкие, от кружева чешется все! Почему я не могу пойти в мундире, как отец?

      – Надьяра! – повысила голос матушка и осеклась. Лицо у дочери было до того страдальческим, что сердце матери не выдержало и она смягчилась. – Вот скажи, неужели тебе не хочется понравиться?

      – Для этого вовсе не обязательно обряжаться в гору неудобной одежды, – опустив глаза, сказала Эсгель.

      – Ветвь Хэку, – продолжила матушка. – Одна большая семья. Вы все там братья и сестры, и это прекрасно. Но я не об этом. У супругов все несколько сложнее. В тебе должны видеть не только друга, но и женщину. Благородную, с чувством собственного достоинства. В таком случае никто не позволит себе тех или иных грубостей.

      – Да с ней в здравом уме никто и не свяжется, – хихикнула Мриэль. – Сестрица любому задаст жару!

      – Дай Белый Дракон тебе одних сыновей, – вздохнула матушка, обращаясь к старшей