Наследие. Ирина Владимировна Солоненко

отправлюсь навстречу Энни. Не ждите нас слишком быстро. Из-за непогоды мы сможем вернуться только к утру.

      – Она разозлится. Ты же знаешь, ей не нравится, когда кто-то её опекает, – возмутилась одна из ведьм.

      Лозарус положил свой плащ в лодку, снова кинул взгляд на чёрную воду и, не задумываясь, начал грести навстречу Энни.

      – Что же такое могло случиться?

      Он знал, дождь закончится через несколько часов, а может продержится до самого утра. Только скажите мне на милость, откуда же взялся этот туман или что-то похожее на него?

      – Это плохо, совсем нехорошо. Значит с ней действительно произошло что-то ужасное.

      Лозарус блуждал в темноте слишком долго. Если бы не плач Энни и светящийся невдалеке фонарик, он мог бы искать её слишком долго, и не факт, что нашел бы. Он всё-таки увидел её. Она промокла, но не это его смутило, а то, что она плакала навзрыд, не обращая внимания, что из-за её плохого, грустного настроения, небо скоро сольётся с водой, и еще немного – и всё превратится в сплошное тёмное месиво.

      – Лозарус, я в первый раз рада, что ты ослушался моего приказа.

      – Энни, перебирайся сюда. – Лозарус протянул ей руку.

      – Больше я тебя одну не оставлю. Проси сколько хочешь!

      – Мне плохо, Лозарус. Как мне больно, если бы ты только знал.

      – Что произошло? Кто посмел тебя обидеть?

      – Никто меня не обижал. – Энни продолжала всхлипывать. Она достала платок, промокнула слёзы. На платке остались капли крови.

      – Да, мы не плачем как люди. Даже в этом наше различие. Поэтому ведьмы и не плачут. А я не могу. Я ведь просто девушка, понимаешь?

      – Не совсем, Энни. Если ты льёшь слёзы, значит в тебе есть что-то от человека. И всем свойственно плакать от обиды.

      – Это не обида. Папа мёртв. Я виделась с братом. Один брат предатель, другой деспот, которому нужна только власть, а третий ведёт себя так, будто меня нет. Я уже несколько лет не видела его. Вот где его черти носят?

      – Энни, будь сильной. – Лозарус пытался найти слова утешения.

      – Твой отец ведь наверняка знал, что когда-нибудь кто-нибудь позарится на его земли. Ты ведь должна это понимать.

      – Нет. Это не должно было случиться. У него не было врагов. Как Ставрос мог пойти войной, предать всех нас? Может его кто-то надоумил?

      – Может и так. – Лозарус пожал плечами.

      – Я совсем одна. – Энни немного успокоилась, перестала плакать, но эти слёзы казалось, застряли глубоко в душе; она задыхалась, вздыхала, выпуская пар.

      – Ты не одна. Я с тобой. – Лозарус опустил вёсла, прикоснулся к её распухшим губам:

      – Я люблю тебя.

      Лозарус прижал её к себе, начал целовать губы и мокрое от слёз личико. Он не мог оторваться, не мог контролировать своё желание быть рядом с этой девушкой.

      – Ты правда меня любишь? – спросила Энни.

      – А ты как думаешь? Кто из нас ведьма – я или ты?

      Энни