Одиночество вместе. Дмитрий Андреевич Варюшенков

слишком.

      Во время этой путаной речи Петр Иванович стал серьезным и смотрел в одну точку, слушая.

      – Нет, – сказал он после того, как Андрей закончил. – Не нужно на машине. Поездите и так, ничего страшного. Не долго ездить. И потом, сейчас гололед, а шины летние. Нет, я не разрешаю…

      «Гололед на земле, гололед, – подумал Андрей. – Люди, падая, бьются об лед». Он знал, что Петр Иванович очень ревностно относился к своим автомобилям, так же ревностно разбивая их. Больше заострять внимание отца на этом не стоило, Петр Иванович и без того сделался при упоминании его машины и просьбе воспользоваться ей недовольным, не в силах скрыть это недовольство.

      – Ну, тогда я пригоню свою, – сказал Андрей.

      – А это еще зачем! – сказал Петр Иванович. – Андрей, послушай! Не нужно машин. Поездите на метро. Это совсем не долго. Ты сейчас все равно уедешь…

      – С чего ты взял! – удивился Андрей. – Я не уеду. Буду до конца… – он осекся. Мариша испуганно посмотрела на него.

      – Ну, конец может продлиться долго, – сказал Петр Иванович. – Неизвестно, сколько займет восстановление. Ведь к декабрю, может, и не получится быть на ногах. Поэтому проведали, и ладно. У вас дела, у вас своя жизнь. А мы с матерью тут вполне и сами управимся.

      Андрей усмехнулся. Ему не понравилось, что отец так запросто решил за мать.

      – Поглядим, – сказал он.

      Назад к метро Андрей и Мариша пошли пешком. Обоим хотелось развеяться, тем более ветер поутих, установилась довольно сносная погода. Начинало смеркаться, как всегда поздней осенью, едва переступив середину дня. Во время этой прогулки Андрей сказал Марише собираться домой, в Москву. Оставалось еще два дня ее отгула; она хотела ехать в упор, чтобы сутра прямо с вокзала мчаться на работу. Андрей не согласился на такую ненужную жертву. Спокойно приехать, не торопясь провести выходной день, передохнуть, собраться с мыслями – вот как надо поступить. Незачем здесь сидеть друг на друге и изображать печаль. Понятно, что жалко, понятно, что расставание. Но перед смертью не надышишься. Чем скорее, тем лучше, а то потом вообще будет друг от друга не отлипнуть. А под конец он ее вызовет… попрощаться… или как это все происходит обычно?

      Доводы мужа убедили Маришу. Вернувшись домой, она сразу же купила билет на следующее утро: банковская карточка, пара несложных манипуляций на компьютере, и готово.

      Вечером они сидели на кухне за ужином. Говорила преимущественно Лидия Сергеевна. На фоне мелькал экран маленького телевизора, почти без звука.

      Андрей был молчалив и мрачен, отъезд Мариши лег ему на душу черной тучей. Он отчаянно не хотел отпускать жену, ни завтра, ни послезавтра, никогда. Страх, с которым он ехал сюда и который требовал присутствия жены, прошел, но это ничего не значило. Андрей не перестал нуждаться в Марише, напротив, жаждал ее с каждой минутой все сильнее, как ребенок, знающий, что его вот-вот заберут от матери, жаждет матери, жаждет слиться с ней, прорасти в нее. Андрей