Сотворение Святого. Тогда и теперь. Уильям Сомерсет Моэм

когда светит солнце, – вежливо ответил я.

      – Джулия больше походит на солнце, потому что собирает всех мужчин в свои объятия. Я более скромная.

      – Это говорит лишь о том, что вы более жестокая.

      Она промолчала и лишь глубоко вздохнула, улыбаясь, не сводя с меня больших томных глаз.

      – А вот и мой муж.

      Я поднял голову и увидел великого Эрколе, который злобно смотрел на меня, и мысленно рассмеялся.

      – Должно быть, он сильно ревнует такую красивую жену? – полюбопытствовал я.

      – Ох, он ужасен. Ревнует меня до смерти.

      Учитывая обстоятельства, я решил воспользоваться моментом: пододвинулся ближе.

      – Я это понимаю. У меня затрепетало сердце, как только я вас увидел.

      Она одарила меня долгим взглядом из-под ресниц.

      – Эти глаза! – воскликнул я, пристально вглядываясь в них.

      – Ах! – вновь вздохнула она.

      – Мадам, – к ней подошел паж, – мессир Пьячентини просит узнать, не соблаговолите ли вы подойти к нему.

      Раздраженный вскрик сорвался с ее губ:

      – Мой муж!

      Она поднялась, повернулась ко мне, протягивая руку. Я вскочил, предложил ей свою, и мы степенно пересекли зал, направляясь к Эрколе Пьячентини. Там она мне грациозно поклонилась, я ослепительно улыбнулся счастливому мужу, который в тот момент выглядел очень мрачным и сделал вид, словно и не заметил меня. Что ж, я отошел крайне довольный собой.

      Граф и графиня уже собрались уходить. За ними последовали Эрколе и его жена, а также другие гости, и вскоре в зале остались только мы с Маттео, еще двое гостей и Кеччо.

      Глава 3

      Кеччо провел нас в небольшую комнату, расположенную в некотором удалении от зала приемов, и повернулся к господину, которого я не знал.

      – Ты слышал Пьячентини?

      – Да! – ответил тот, и какое-то время они молча смотрели друг на друга.

      Мне сказали, что зовут его Лодовико Пансекки, он наемный солдат и служит у графа.

      Кеччо развернулся и пристально посмотрел на меня. Маттео сразу понял, что означает этот взгляд.

      – Филиппо не бойся. Он так же верен тебе, как и я.

      Кеччо кивнул. Потом подал знак молодому человеку, который тут же поднялся, направился к двери, закрыл и запер ее. Какое-то время мы сидели молча. Потом Кеччо встал.

      – Я этого не понимаю, – вырвалось у него. Он закружил по комнате, наконец остановился передо мной.

      – Вы никогда раньше не видели этого человека?

      – Никогда! – подтвердил я.

      – Ссору затеял сам Эрколе, – вставил молодой человек, как я потом понял, Алессандро Моратини, брат Джулии даль Эсти.

      – Я знаю, – кивнул Кеччо, – но он не решился так вести себя, если бы не знал о каких-то планах Джироламо. – Он помолчал, вновь посмотрел на меня: – Вы не должны задирать его.

      – Наоборот, – ответил я, – должен. Он меня оскорбил.

      – Это не важно. Я не допущу, чтобы вы его задирали.

      – Это касается только меня.

      – Чушь! Вы гостите в моем доме, и, насколько