Сотворение Святого. Тогда и теперь. Уильям Сомерсет Моэм

почему они не ладили? – не сдержался я и понял, что вопрос неуместный.

      – Не знаю. Родственники частенько враждуют друг с другом. Может, не поделили наследство.

      – И это все?

      – Насколько мне известно, да.

      Я вспомнил, что до лиц заинтересованных сплетня доходит позже всех. Муж ничего не слышит об измене жены, тогда как весь город уже обсуждает мельчайшие подробности.

      – Я бы хотел повидаться с ним, – продолжил я.

      – С Джорджо? Он слабак. Из тех, кто сначала грешит, а потом кается.

      – Это не тот недостаток, в котором можно тебя упрекнуть, Алессандро, – улыбнулся я.

      – Искренне надеюсь, что ты прав. В конце концов, если у человека есть совесть, неправильного он не совершит. А если уж такое случилось, он должен быть дураком, чтобы потом в этом раскаиваться.

      – Нельзя сорвать розу, не уколовшись шипом.

      – Почему нет? Надо только соблюдать осторожность. На дне любой чашки будет отстой, но пить его не обязательно.

      – Ты, как я понимаю, для себя уже решил, что отправишься в ад, если согрешишь.

      – Это честнее, чем пролезать на небеса через черный ход, становясь праведным, когда ты слишком стар, чтобы грешить.

      – Я согласен с тобой. Едва ли кто будет уважать человека, который подается в монахи потому, что его преследуют неудачи.

      Я увидел, что Джулия одна, и воспользовался возможностью заговорить с ней.

      – Джулия, – позвал я, подходя к ней.

      Она смотрела на меня в недоумении, казалось, не могла вспомнить, кто я такой.

      – Ах, мессир Филиппо! – воскликнула она, словно память наконец-то подсказала ей правильный ответ.

      – После нашей последней встречи прошло не так много времени, чтобы ты забыла меня.

      – Да, я помню, что в последний раз, оказав мне честь и посетив меня, вы повели себя крайне грубо.

      Я молча смотрел на нее, не зная, что и ответить.

      – Ну? – Она улыбалась, глядя мне в глаза.

      – И тебе больше нечего мне сказать? – спросил я, понизив голос.

      – А что бы вы хотели от меня услышать?

      – Ты такая бессердечная?

      Она вздохнула, посмотрела в другой конец зала, словно надеялась, что кто-то подойдет и прервет этот надоевший ей разговор.

      – Как ты могла? – прошептал я.

      Несмотря на самоконтроль, на щеках Джулии проступил румянец. Какое-то время я рассматривал ее, а потом отвернулся. Теперь уже я не сомневался в ее равнодушии. Покинув дворец Моратини, я отправился бродить по городу. Встреча с Джулией пошла мне на пользу. Я окончательно убедился, что моя любовь отвергнута. Остановился, топнул ногой и дал себе слово, что больше не буду ее любить, забуду эту презренную, злобную женщину. Гордость не позволяла мне пресмыкаться перед нею.

      Я даже жалел, что не убил ее. На этой прогулке я решил, что должен собрать волю в кулак и покинуть Форли. Вдали от города у меня возникнет множество дел, и очень скоро я найду другую женщину, которая займет место Джулии. Она не