Заблуждение велосипеда. Ксения Драгунская

как ее раздражало мое нежелание быстро, с аппетитом есть и пить молоко…

      Четверо детей и родители в полуподвальной комнате на улице Грановского, в доме номер три. Этот назывался «Пятый дом Советов». Мамин папа, неведомый мне дедушка Василий Харитонович, работал механиком, а позже шофером в гараже ВЦИК. Гараж располагался в Манеже. Есть такая фотокарточка, именно «карточка», маленькая, на плотном картоне, конца двадцатых годов – дедушка Вася за рулем «Плимута» или «Оукленда». В тридцатые же годы он ездил на «Хорьхе» и «Линкольне».

      (Дедушка Вася, дорогой незнакомый дедушка!!! Ты не огорчайся там, на небе, что мы с тобой не встретились на земле! Зато это я в тебя – с детства любила машины, машинки, рулить, водить машину, и мой сын Тема тоже очень ловко водит с двенадцати лет.)

      В «Пятом доме Советов» жили «вожди» и их семьи, а в полуподвальном помещении – разнообразный обслуживающий персонал.

      Когда мама моей мамы нарядила елочку для детей под Новый год, случился скандал с участием коменданта дома (была и такая должность).

      «Небольшую пушистую елочку нам привезла молочница тетя Паша. Установили ее в углу комнаты. Мама вынула из шляпной коробки старинные елочные игрушки. Несколько разноцветных хлопушек, маленькие плетеные коробочки с грибочками, гномик, позолоченные орешки. Мы сели за стол и стали клеить цепи из полос разноцветной бумаги. С какой радостью мы украшали нашу елочку, обмотали ее всю бумажными цепями, повесили карамельки на ниточках. Мы прыгали и визжали от радости. Наше окошко, которое было почти на асфальте, облепили дети. И вдруг случилось что-то невероятное – без стука в комнату ворвался комендант дома. Он орал:

      – Почему елка? Кто разрешил? В режимном доме живете, а от пережитков капитализма не избавились!

      Он схватил елку за макушку и поволок на помойку, где ее сожгли. Дети вокруг плясали и кричали:

      – Буржуйская елка! Буржуйская елка!»

      Эта мамина история была для меня в буквальном смысле душераздирающей. У меня просто сердце кровью обливалось от жалости к маме, ее братьям и сестре, к елочке.

      И от ненависти к коменданту и орущим детям, конечно.

      Детство конца двадцатых (мама двадцать четвертого года рождения) и тридцатых годов. Арбат, кинотеатр «Арс», леденцы у моссельпромщиц. Какие-то похороны кошки, про которые мама рассказывала, чтобы меня позабавить. Похоронная процессия детей, вооруженных кастрюлями и деревянными кухонными колотушками вместо оркестра.

      Буденный, Буденный жил в этом доме на Грановского! История про первые выборы в Верховный Совет, когда голосовать пошли всем домом, с Буденным во главе.

      «К восьми утра двор заполнился народом – наркомы, военачальники, жители, дворники и много детворы. Когда появился Буденный, его окружили, здоровались за руку, а потом запели хором дворники и лифтерши высокими голосами:

      «Веди ж, Буденный, нас смелее в бой…»

      Мы с девчонками стали смеяться, вообразив, как старушки-лифтерши идут в бой, а впереди Буденный на коне. Нас прогнали из толпы, окружившей маршала. Потом начались пляски,