Дом с протуберанцами. Анатолий Ким

заехали всадники в невиданных мундирах, в высоких фуражках и напоили коней у колодца.

      А за четыре года до этого та, что лежала в дальней комнате на белой перине и еле втягивала воздух продырявленными лёгкими, – Геля была быстроногой барышней с высокой тонкой талией, с пышными гнедыми волосами, убранными в замысловатую высокую причёску в виде короны. Во двор заехали два велосипедиста в коротких, до колен штанах и тоже попросили воды, двое красивых парней из благородных. Один был с длинными волосами, другой коротко стриженный. Геля – двадцатилетняя – резво выбежала им навстречу с белой эмалированной кружкой, набрала ведро воды из колодца и предложила им черпать прямо из бадейки. Кружку она передала из рук в руки длинноволосому, Александру, и заглянула ему в глаза. И увидела в этих глазах себя, какою она представилась юноше, и выглядела она совершенной красавицею, каких мало бывает на белом свете. Коротко стриженный его спутник стоял на велосипеде, одной ногой на педали, другою на земле. Он так и не слез с велосипеда и, напившись воды, сразу уехал со двора в открытые ворота, виляя из стороны в сторону, на своей двухколёсной машине. Этого коротко стриженного парня я больше никогда не видел у себя. И только однажды, когда у Александра спросила Варвара, старшая сестра Гели:

      – А тот, ваш друг на велосипеде, куда он подевался? – последовал ответ:

      – Он погиб на войне во время Брусиловского прорыва.

      Значит, первая встреча Гели и Александра произошла накануне какой-то войны. Их было много с тех пор, как стены мои впитали в себя память живых в доме людей, и она стала моей собственной. Не очень давно провалилась крыша над восточной пристройкой, а потом рухнул потолок, я плохо запомнил, как и когда там появилась и при каких обстоятельствах цыганская девочка Маша, которую Варвара, старшая хозяйская дочь, решила обучать грамоте и воспитывать как родную. Варвара, жившая в доме как хозяйка, замужем не была.

      Стало быть, встреча Гели с длинноволосым Александром произошла весной, незадолго до войны. Его товарищ, коротко стриженный юноша, строгий неулыбчивый, очень крепкого телосложения, видимо из господских сыновей, имевший такой дорогой аппарат, как двухколёсный велосипед, – уже за воротами с дороги сигналил в квакающий клаксон, нажимая на резиновую грушу, вызывая товарища. А тот никак не мог завершить разговор, начавшийся между ним и Гелей, которая крутила в руках белую эмалированную кружку.

      – И вы собираетесь после гимназии учиться дальше? – спросил Александр, длинноволосый.

      – А что прикажете делать? Не учиться? Сидеть дома? – быстро отвечала Геля.

      – Ну, купеческие дочки, если судить по литературе, сидят дома и ждут, когда их выдадут замуж, – несколько заигрывающе молвил Александр.

      – Вот и выходите сами замуж, а я поеду в Москву и в университет, – весёлая Геля, сказав это, звонко захохотала.

      – Нам, по нашему мужскому званию, замуж выходить не положено. К тому же я сам в университете. Через год кончаю на юридическом, –