Бегущая по тундре. Документально-художественная повесть. Михаил Сверлов

смотрела на Ольгу. До неё не сразу дошло, что ей предлагают перейти на работу в райком комсомола на должность второго секретаря.

      – А я смогу? – растерянно спросила она, и добавила, – я же в окружкоме меньше года работаю.

      – Хорошо работаешь, – засмеялась Липская, – да и чего тут обсуждать? С первым секретарём окружкома комсомола мы договорились, райком партии твою кандидатуру согласовал. Если ты согласна, то сейчас поднимемся к первому секретарю райкома партии и окончательно решим вопрос.

      – Да, но проголосуют ли за меня члены райкома комсомола?

      – Ну, ты, деваха, даёшь! – Ольга даже приподнялась со стула. – Да тебя же весь район знает, а о комбинатовцах и говорить не стоит! Пошли к партийному секретарю. Кстати, а как тебя по отчеству-то зовут?

      – Отца зовут Дмитрий. Его так полярники с метеостанции назвали.

      – Значит, Дмитриевна. Так и запишем, – улыбнувшись, сказала Ольга, и они вышли из кабинета.

      Уже в субботу Анна Дмитриевна Нутэтэгрынэ стала вторым секретарём Анадырского райкома комсомола. То, чем она занималась до этого, теперь казалось ей только вступлением во взрослую жизнь.

      На её плечи легла забота о комсомольско-молодёжных бригадах не только в тундре или побережье, но и на промышленных организациях района. Она вплотную столкнулась с молодыми московскими строителями, возводившими в районе взлётно-посадочную полосу и военные сооружения. Организация досуга молодёжи, политико-воспитательная работа, в том числе и в учебных заведениях, – всё это стало заботой второго секретаря. Ночь стала ещё короче, а день удлинился больше чем наполовину. Аня, и без того некрупная девушка, похудела, но своей природной привлекательности не потеряла.

      Через два года Анну избрали секретарём окружкома комсомола, и территория её командировок, как и ответственность, увеличилась во много раз.

      Но именно тут у неё появились первые недруги. Некоторым работникам окружкома комсомола, да и окружкома партии, не нравилось то, что Анна все свои выступления перед комсомольцами, жителями национальных сёл, начинала на чукотском языке, затем переводя сказанное на русский.

      «Ну, чего ты выкаблучиваешься? Показываешь, что знаешь чукотский язык? Так мы это знаем. А вот удлинять своё выступление не стоит. Народ и так устаёт от разного рода говорильни», – твердили ей, на что Аня отвечала: «А вам не важно, что ваши доклады и речи половина присутствующих в зале просто не понимает?

      – Как это не понимает? – «завёлся» как-то заведующий отделом административных органов окружкома партии.

      – Да так. Не понимает и всё.

      – У нас все должны понимать и говорить на русском языке! – напомнил заведующий отделом.

      – Должны, но не говорят. Нет, они могут объясниться, понять простые вопросы и так же просто ответить. Но мы-то в своих выступлениях не говорим на бытовые темы и простейшими фразами. Мы свои выступления готовим для русскоязычного населения. Так? И уж совсем нас не понимает