Палач. Юлия Кожина

велят Боги, – отвечал шаман на все расспросы мальчика. Вообще, это был его самый частый ответ. Он не славился общительностью, никаких теплых отношений между ним и воспитанниками не было.

      – Ты должен чтить наших Богов, Ухэл, но никогда не обращайся к ним с молитвой. Они отметили тебя тем, что велели стать палачом, наградили даром безнаказанности за убийство, большего тебе желать нельзя.

      – Да, Багш, – отвечал мальчик, не смея перечить.

      Ухэл спустился к воде, снял с себя всю одежду, взял в одну руку топор и, зачерпнув другой рукой глины с берега, вошел в реку. Когда вода стала ему по пояс, Тургэн опустил в нее лезвие и омыл топор. Затем натер его глиной, а в конце и сам нырнул в реку с головой. Он любил этот момент ритуала. Его мысли очищались, вся тяжесть дня утекала вместе с запекшейся кровью, смываемой с лезвия топора быстрым течением. Когда в легких не осталось воздуха, палач вынырнул на поверхность и вернулся на берег.

      Ухэл быстро оделся и развел костер, потом достал из дорожного мешка точило и, сев у огня, взялся за топор.

      Время шло медленно. Звон точила о лезвие раздавался по округе. Ухэл старался ни о чем не думать, но в голову непрошено лезли мысли о прошлом.

      – Я боюсь, Багш. Я не справлюсь, – плакал мальчик, когда шаман первый раз оставлял его одного в лесу на сутки.

      – Значит, Боги ошиблись в тебе. Ты должен научиться выживать. Тебе крупно повезет, если деревенские будут помогать тебе. Ты должен рассчитывать только на себя.

      – Почему люди не будут помогать мне?

      – Так велят Боги. Палач – не человек, он правосудие. Ты слуга Богов, ты имеешь власть над жизнями людей. Тебе нельзя привязываться к ним. Иначе ты не сможешь хорошо делать то, что должен.

      Ухэл усмехнулся. Он нарушил наставление шамана, взяв к себе Охин. И если когда-нибудь она нарушит закон, ему придется либо наказать ее, либо навсегда отказаться от топора. Тогда для него не будет места в мире. Боги отвернутся от него.

      Треск веток за спиной заставил палача замереть. Он медленно положил топор на землю и поднялся.

      – Из-за тебя мой сын лишился руки!

      Ухэл развернулся. Перед ним стоял мясник. В глазах его горела ярость, а в руке он держал нож.

      – Твой сын лишился руки из-за собственной глупости, – спокойно ответил Тургэн. Но его спокойствие только сильнее разозлило тучного мясника.

      – Кто тянул тебя за язык на совете? Кто?! Если бы не ты, мой мальчик лишился бы всего лишь пальца! Но ты захотел большей кары!

      – Я бы отрубил ему руки по плечи, будь моя воля, – честно признался Ухэл. – Решение принял Совет.

      Мясник зарычал и бросился на палача, выставив перед собой нож. Тургэн даже не пытался уйти от удара. Когда лезвие зашло ему в бок, мужчина согнулся пополам и осел на землю.

      – Я не могу убить тебя, палач, – с болью в голосе прошептал мясник ему на ухо. – Боги не простят меня. Но ты будешь страдать. Страдать так, как страдает мой сын!

      Мясник вынул нож и отошел.

      – Рана не смертельная, уж поверь мяснику, – мужчина недобро усмехнулся,