Эреш. Книга пепла. Л. Клонис

на женщину, которая была мне ближе всех в этом городе, за исключением моей семьи, и не могла поверить. Как она могла отвернуться от меня из-за одного неверного шага? Почему даже выслушать меня не хочет? Как она могла опуститься до угроз?

      Я кивнула, глядя ей прямо в глаза.

      Она отвела взгляд и коротко бросила мне:

      – Больше я тебя не задерживаю.

      Я сделала глубокий реверанс и подчёркнуто официально проговорила:

      – Слава великой Энси!

      Теперь она для меня великая Энси, так же, как и для остальных жителей Эреша. Не дожидаясь ответа, я поспешила покинуть покои.

      Домой я добралась чуть живая от усталости. Старинный особняк встретил меня потухшими окнами, и в сердце прокралась надежда. Вдруг мама уже спит? Предстоящий разговор тяготил меня. Хотелось отложить его хотя бы до утра, а потому, входную дверь я постаралась открыть тихо – впервые за долгое время порадовавшись отсутствию дворецкого. Ступая мягко и легко, я миновала тонущий в темноте холл. Тусклого света свечей в канделябрах хватало лишь на то, чтобы разглядеть проём, ведущий в просторную гостиную, да не удариться об этот самый канделябр. Проклятая экономия. Когда папа был жив, холл был ярко освещён даже ночью. Наша семья славилась своим гостеприимством.

      Признаться, мама и сейчас была бы рада гостям, вот только кто же сунется к Эвендейлам? Для высшего общества мы мертвы. Лишь в последний год светские дамочки несколько смягчились к нам. Подозреваю, эту нежданную оттепель вызвали их опасения, что я таки стану Энси, и с моим мнением придётся считаться. Вот и решили подстраховаться: стали здороваться, завидев меня или маму на улице, а если никого не было рядом – даже вымученно улыбаться. Мама радовалась таким переменам и просила меня не злиться, ведь людям свойственно ошибаться. Но я не собиралась их прощать. Я прекрасно помнила как холодно и надменно эти сплетницы обходились с нами, когда мы так нуждались в поддержке. Не сомневаюсь, их напускное радушие испарится, как только они пронюхают, что Совет избрал Хранительницей Оливию.

      С тяжёлым вздохом я прошла в гостиную. Здесь свечей было больше, а огромный портрет отца над камином ярко освещали колдовские кристаллы. Вообще-то, они нам давно не по карману, и мы отказались от их использования во всём доме, но только не здесь.

      Сегодня мне показалось, что во взгляде отца застыл упрёк, и что было ещё хуже – разочарование.

      – Прости меня, папочка. Я подвела тебя, – прошептала я, прекрасно понимая, что отец меня не услышит.

      Скрипнула лестница, и я стремительным движением смахнула выступившие слёзы. Не хотелось, чтобы мама увидела, как сильно я расстроена.

      – Лили, ну что же ты так долго? Я так волновалась за тебя! Что случилось?

      – Здравствуй, мама! – я осторожно обняла маму за плечи, как только она подошла ко мне. – Прости меня, день выдался тяжёлый. Можно я расскажу всё завтра? Я очень устала.

      Она отступила на шаг, всё ещё держа меня за плечи, и внимательно посмотрела мне в глаза.

      – Лили? – тихо спросила она.

      Я