Генеральские игры. Александр Александрович Щелоков

тысяч гаубичных снарядов. Стандартная грузоподъемность железнодорожного вагона позволяет перевезти две с половиной тысячи снарядов, или тридцать семь с половиной тысяч килограммов. Для перевозки тысячи тонн снарядов требуется около двадцати семи вагонов.

      – Вывод?

      – Емкость взорванного хранилища не позволяла разместить то количество боеприпасов, которые там находились по учету.

      – На момент взрыва?

      – И до и в момент.

      Услышь такое Гуляев лет пятнадцать назад в пору следовательской молодости, он бы загорелся охотничьим азартом.

      Сейчас он спокойно сказал:

      – Будьте добры, Федор Иванович, поработайте в этом направлении. Чем, как говорят, черт не шутит.

* * *

      – Коля. – Голос в телефонной трубке звучал настороженно. Таким сообщают о житейских гадостях и неприятностях. – Слыхал новость?

      У Лунева упало сердце, во рту появился привкус ржавого железа. С утра он ощущал неясное беспокойство и сейчас был уверен, что услышит нечто, чему не придется радоваться.

      Лунев сразу узнал голос приятеля, Андрея Ковалева – однокашника по военному училищу и сослуживца по спецназу.

      – Коля, Бориса убили…

      Голос Ковалева дрогнул и сорвался. Молчал и Лунев. Произнести банальное «не может быть» не позволяла совесть. Лунев слишком сильно был привязан к Прахову, чтобы выразить чувства, которые его обуревали.

      Капитану Прахову он был обязан жизнью. В Чечне, под Бамутом, спецназовцы «зачищали» аул Ачхой-Мартан, разыскивая в подвалах и развалинах боевиков, не успевших уйти в горы. Когда группа «Боец» вышла на западную окраину аула, из садов выстрелил снайпер. Пуля попала Прахову в ногу, раздробила малую берцовую кость.

      Лунев бросился к упавшему командиру.

      – Коля, стоять! – крикнул Прахов и добавил слова далеко не уставные, но весьма выразительные.

      Лунев залег за развалинами, и до него дошло: снайпер завалил командира, чтобы к нему на помощь кинулись другие. И тогда можно будет щелкнуть еще одного или даже двух человек.

      Прахов разгадал замысел снайпера и отказался от помощи ребят. Он заполз за раму сгоревшего грузовика, сделал себе перевязку и пролежал на солнце до сумерек, когда его смогли отправить в госпиталь.

      Лунев тогда понял, что командир спас ему жизнь.

      И вот Прахов погиб.

      Легче всего слова «искреннего» соболезнования произносят те люди, кого утрата задевает меньше всего. Президент страны, посылающий на гибель тысячи солдат в Чечне, со скорбным видом может объявить всенародный траур в память десятка шахтеров, погибших при обвале шахты. И ничего. А ты, тяжело переживающий гибель друга, мучаешься из-за того, что никакие слова не передадут твоей боли.

      – Как его убили?

      – Задушили удавкой. Подкололи шилом. Избивали. До или после смерти – не знаю. Сломано четыре ребра.

      – Кто ведет следствие?

      – Городская прокуратура. Коля, что будем делать?

      Таков уж