Генеральские игры. Александр Александрович Щелоков

отеле «Шанхай-Хилтон» на Хуа Шан-роуд. Не спеша, с видом любопытствующего бездельника он двинулся по Хуайхай вдоль череды магазинов и представительств торгово-промышленных фирм, свернул на Синань. Свидание с Чен Дусином, его торговым партнером, было назначено у парка на Фуксин-роуд, неподалеку от мемориальной резиденции Сунь Ятсена.

      Воздух, прокаленный солнцем и напоенный влагой близкого моря, казался невыносимо тягучим и жарким. В такое время только и сидеть в номере гостиницы, отдыхая у кондиционера, но дело есть дело, тем более что и ехать в такую даль на такую жару не стоило, если б поездка не сулила больших барышей.

      Чена Зяма увидел издалека. Приветственно вскинул руку.

      – Коннитива, сэнсей! Здравствуйте, уважаемый господин!

      С китайцем Зяма общался на классическом японском, который оба знали в разной степени совершенства. Чен Дусин послабее, Зяма – значительно лучше – в свое время с отличием окончив военный институт иностранных языков, он в совершенстве овладел японским и говорил на нем с четкими интонациями коренного токийца. «Твой, – делился с ним по-русски один из знакомых японцев, – сиди другой комната и говори, моя подумай – ты японса». Выше оценку вряд ли возможно получить от самых строгих экзаменаторов.

      Как ни странно, английский давался Зяме хуже. На первом курсе он прославился тем, что, переводя учебный текст, слова «паблик билдинг» – общественное здание – перевел как «публичный дом». А на протяжении целого семестра в слове «импотент» – важный – делал ударение не на втором, а на третьем слоге, приводя в восторг милейшую Анну Яковлевну, ставившую курсантам произношение. «Ой, – всякий раз восклицала она, – не рано ли вам, товарищ курсант, знать такое слово?!»

      Настоящий интерес к языку возникает в момент, когда начинаешь понимать его внутреннюю музыку и гармонию. Зяму в японском пленило обилие вежливых слов и выражений. Даже обычное «спасибо» в японском имело несколько разных форм. По-разному граждане Страны восходящего солнца благодарят за проявленное внимание, за подарок, за труд, за угощение… Казалось, в перенаселенных городах, где люди по улицам вынуждены двигаться плотной толпой, язык обеспечивал возможность вежливо извиняться за причиненные неудобства и беспокойство.

      Поначалу трудно было понять и казалось смешным, как в разговоре можно обходиться без некоторых звуков. Например, звук «л» японцы в иностранных словах заменяют на «р»; «ч» – на «т». Так, фраза «Любимая Ляля» прозвучит в японском произношении как «Рюбимая Ряря», а город Чита неминуемо превращается в Титу.

      Окунувшись в стихию японского разговорного языка, Зяма стал находить в нем массу интересного. Особенно восхищало, как ловко удается жителям Страны восходящего солнца приспосабливать для удобного произношения названия чужих городов, иностранных блюд, приборов, техники, чужеземных имен. Город Владивосток в устах японца становится Урадзиосутоком, Хабаровск – Хабарофусуком, Турий Рог – Турирогом. Бифштекс именуется бифутеки, водка – уоцуку, коньяк –