Генеральские игры. Александр Александрович Щелоков

для тех, кто в них попадает. Удар, скрежет металла, жертвы…

      Дочь, любимая Верочка, создание воздушное и чувственное, бросилась маме на шею, повисла, согнув ноги. Заверещала радостно и счастливо:

      – Мамулька, можешь поздравить! Мы с Алексеем Павловичем зарегистрировались!

      Дора Михайловна выпустила сумки из рук. Что-то грохнуло, зазвенело. Пальцы с ногтями алого цвета вцепились в горло дочери. «Стихи о советском паспорте» были забыты напрочь. В ход пошли слова из лексикона Гулливера, те самые, которые он ласково нашептывал на ухо подруге в минуты страсти и которые очень возбуждали Дору Михайловну:

      – Сука! Проститутка! Курва!

      Верочка была не из тех, кого можно укусить словами или обидеть приложением силы. Она оторвала от себя мать, швырнула на пол.

      Дора Михайловна тут же вскочила. Вцепилась дочери в волосы.

      – Вон из моего дома! Шлюха! Дрянь!

      Гулливер сидел за столом, покрытом белой вязаной скатертью – плодом рукоделия Доры Михайловны. Сидел, покуривал и улыбался, наблюдая, чья сторона возьмет верх.

      Когда стало ясно, что сражение принесет только жертвы, но победителя не выявит, Гулливер подошел к дравшимся бабам. Врезал Доре Михайловне. Шлепнул по попе Верочку. Голосом, звеневшим сталью ножа, приказал:

      – Заткнитесь обе! Сесть! Быстро!

      Подтолкнул одну, потом другую к стульям. Подошел к Доре Михайловне. Оперся руками о стол, посмотрел в глаза.

      – Ты что, дура?! Озверела? Так я мигом приведу тебя в чувство. Ну-ка скажи, ты раньше не догадывалась, что я давно растираю пуп Верке? Не догадывалась? Значит, и впрямь дура. А Верка вот слыхала, как ты орешь по ночам, когда мы с тобой бываем вместе, и пошла на все сознательно. Так кто умнее? Привыкнешь. Все будет путем.

      Дора Михайловна рыдала, растирая по лицу черные потеки туши.

      – Все, бабы, кончили! – Голос Гулливера звучал приказом.

      Ко дню свадебных торжеств Гулливер уже отгрохал коттедж в новом дачном районе, который коммерческая элита города оттягала у хилых природоохранительных органов, вырвав землю из заповедных фондов.

      Незадолго до свадьбы в крае прошли выборы губернатора. Большинством голосов население избрало Игната Носенко, двоюродного брата Доры Михайловны.

      Первым губернатором края после прихода к власти администрации Ельцина стал назначенец от демократии профессор экономики Михаил Харлампиевич Попов, с ударением на первом слоге фамилии, ибо среди предков, давших прозвище всему роду, попов не водилось, а самый давний пращур оказался румынским торговцем, который звался Михаем Попой.

      Сам Попов, руководствуясь высоким интернациональным порывом, в документах в графе «национальность» записал «кореец». На это преображение в некоторой мере работал губернаторский облик. Его большой мясистый нос выглядел вареной картошкой, на которую кто-то случайно присел. Это вносило в черты лица азиатский оттенок. Однако корейцы, когда в день организации землячества