Бегемот. Владимир Юрьевич Дяченко

пошла бойко, не то что в нищей провинции. Двух девушек сразу же купил владелец цирка, четверых – хозяйка весёлого квартала, а предпоследнюю – торговец рыбой. И только Ву Ли никто не мог купить, слишком уж много золотых го приказал выручить за неё офицер Ци. Ближе к вечеру, когда слухи о красоте Ву Ли облетели всю столицу, её сторговал и увёз в императорский дворец смотритель императорского гарема Су.

      Большинство жителей Поддинской империи имеет об императорском гареме весьма превратное представление. В их воображении гарем есть обитель сластолюбия, лени и опиумокурения. Но это так же похоже на правду, как и представление гражданских лиц о войне, как о бесконечной лихой атаке непобедимой поддинской конницы, летящей навстречу врагу с криком «Ай-да-а!», от которого в жилах варваров стынет кровь.

      На самом же деле жизнь в гареме не слишком-то и отличается от жизни людей в любом другом месте. Далеко не все насельницы императорского гарема становятся наложницами императора. Многие из них стареют, так ни разу и не побывав в Северном павильоне, а, постарев, становятся банщицами, портнихами, поварихами, прачками, гладильщицами, белошвейками, вышивальщицами и проч. – то есть всей той бессчётной обслугой, которая толчётся в гареме с утра до вечера.

      Когда Ву Ли привезли в гарем, все насельницы гарема сразу же решили, что «эта деревенская худышка», говорившая на своём квакающем южно-поддинском наречии так, что её почти никто и не понимал, конечно же, никогда не станет наложницей императора.

      Да и разве можно было сравнить её с нынешней императорской фавориткой Дунь, дочерью главного императорского вертоградаря У, известной поэтессой и утончённой красавицей, чьи роскошные волосы доставали до самого пола. Поговаривали даже, что её волосы любил распускать и расчёсывать сам император Ы в то время, когда Дунь читала ему свои стихи.

      Ву Ли по своей деревенской привычке подчиняться каждому, кто приказывает, сама того не зная, с первого же дня своей жизни в гареме, попала в свиту к Дунь. Теперь она целыми днями занималась тем, что мыла полы в покоях Дунь, носила ей в тазу горячую воду для умывания, прислуживала ей за столом.

      И так бы Ву Ли и осталась безропотной служанкой императорской фаворитки, если бы однажды Дунь не поручила ей расчесать свои знаменитые волосы.

      Как потом рассказывала сама Ву Ли, всё вышло так: когда она закончила расчёсывать волосы Дунь, сама Дунь сказала ей: «А теперь, деревенщина, срежь мои волосы», и, подчиняясь приказу, Ву Ли взяла ножницы и отрезала волосы Дунь у самой шеи. Дунь же говорила, что она сразу поняла, что «эта новенькая – змея подколодная», что она не говорила ей «обрежь мои волосы», а сказала только «свяжи мои волосы».

      То ли Дунь действительно оговорилась (как известно, с поэтессами это случается чаще, чем с обычными людьми), сказав «срежь» вместо «свяжи», то ли Ву Ли нарочно решила отомстить капризной Дунь, которая целый днями только то и делала, что измывалась над ней, но после того как Дунь осталась без волос, в гареме случилась самая настоящая