Лирика Золотого века. Сборник стихов

твой ударит час, последний, роковой;

      И к гробу твоему, мечтой сопровожденный,

      Чувствительный придет услышать жребий твой.

      Быть может, селянин с почтенной сединою

      Так будет о тебе пришельцу говорить:

      «Он часто по утрам встречался здесь со мною,

      Когда спешил на холм зарю предупредить.

      Там в полдень он сидел под дремлющею ивой,

      Поднявшей из земли косматый корень свой;

      Там часто, в горести беспечной, молчаливой,

      Лежал, задумавшись, над светлою рекой;

      Нередко к вечеру, скитаясь меж кустами —

      Когда мы с поля шли, и в роще соловей

      Свистал вечерню песнь, – он томными очами

      Уныло следовал за тихою зарей.

      Прискорбный, сумрачный, с главою наклоненной,

      Он часто уходил в дубраву слезы лить,

      Как странник, родины, друзей, всего лишенный,

      Которому ничем души не усладить.

      Взошла заря – но он с зарею не являлся,

      Ни к иве, ни на холм, ни в лес не приходил;

      Опять заря взошла – нигде он не встречался;

      Мой взор его искал – искал – не находил.

      Наутро пение мы слышим гробовое…

      Несчастного несут в могилу положить.

      Приблизься, прочитай надгробие простое,

      Чтоб память доброго слезой благословить».

      Здесь пепел юноши безвременно сокрыли;

      Что слава, счастие, не знал он в мире сем;

      Но музы от него лица не отвратили,

      И меланхолии печать была на нем.

      Он кроток сердцем был, чувствителен душою —

      Чувствительным творец награду положил.

      Дарил несчастных он чем только мог – слезою;

      В награду от творца он друга получил.

      Прохожий, помолись над этою могилой;

      Он в ней нашел приют от всех земных тревог;

      Здесь все оставил он, что в нем греховно было,

      С надеждою, что жив его спаситель – Бог.

1802

      Милосердие

      «Перун мой изостри, – сказал Юпитер Мщенью, —

      Устал я миловать! погибель преступленью!»

      Но Милосердие, услышав приговор,

      Украдкой острие перуна притупляет.

      С тех пор

      Он только лишь страшит, но редко поражает.

1805

      Опустевшая деревня

      О родина моя, Обурн благословенный!

      Страна, где селянин, трудами утомленный,

      Свой тягостный удел обильем услаждал,

      Где ранний луч весны приятнее блистал,

      Где лето медлило разлукою с полями!

      Дубравы тихие с тенистыми главами!

      О сени счастия, друзья весны моей, —

      Ужель не возвращу блаженства оных дней,

      Волшебных, райских дней, когда, судьбой забвенный,

      Я миром почитал сей край уединенный!

      О сладостный Обурн! как здесь я счастлив был!

      Какие прелести во всем я находил!

      Как все казалось мне всегда во цвете новом!

      Рыбачья хижина с соломенным покровом,

      Крылатых мельниц ряд, в кустарнике ручей;

      Густой,