Похищенная Любовь. Продолжение – 2. Наталья Сергеевна Волошина

не наша, прошептал он, притягивая меня к себе и целомудренно целуя в лоб.

      Понравился музей Родена, Нотр-Дам, и его музей внизу. Мы гуляли по Монмартру, Монпарнасу, Елисейским полям, съездил в Дефанс. В уютных кафешках ели фирменные хрустящую французкую выпечку с разными начинками и запивали ее горьковатым кофе. Фотографировались на фоне древних зданий и сидели на мягкой траве напротив Эйфелевой башни.

      – Красивая пара, – услышала я как-то за своей спиной, комментарий пожилой русскоязычной туристки.

      Я как раз забирала из рук Даневича, подаренный мне, букет нежных тюльпанов. Наверное, так и было: красивая пара, красивый город и красивый жест. Если бы не одно, но. Седой, которого я не могла видеть, но чьё невидимое присутствие как заноза жила в моем сознании. Сергей казался гораздо ближе и роднее чем Валентин, который не выпускал меня из своих рук. Впечатанный в моё сердце. Образ, живущий под кожей, живущий в уголках бесчисленных драгоценных воспоминаний. Я была рядом с ним, а он рядом со мной. Он снился, потому что я звала его во снах. Моя душа рвалась к нему, осыпала ласками его тело. В слабой, бело-серой дымке между явью и сном, я видела его стоящего рядом. Чувствовала его ладони, губы на себе. А иногда он приходил в сны окровавленный, избитый с печальными глазами. Протягивал ко мне свою ладонь и тихо звал

      –Малышка…

      Я просыпалась, словно ощущала его реальное присутствие. Приглядывалась, чтобы понять, что его рядом нет. И тогда мое сознание рассыпалось, разбивалось на невидимые осколки льда. Я и сама превращалась в кусок замершей воды.

      В нас с Валиком не было этой связи, той ниточки, что всегда была с Седым. Наша с Даневичем связь – это только цепь, сдавившая со всех сторон и меня и его. И вот ему важно прикоснуться, прижать, убедиться, что вот, я здесь рядом. Никуда от него не уйду, не денусь. Странно, болезненно. Эта цепь давит на меня, не дает вздохнуть полной грудью. Ощутить себя прежней. Но не существует цепи, способной приковать мое сердце к нему. Нет такой цепи. А может быть есть. Только слишком многое, стоит между нами, и это невозможно изменить. И я не могу его простить за Сережу. Это несправедливо, что я не могу.

      Даневич, видя, что я проснулась, не дает мне остаться наедине со своими мыслями. Лицо его омрачается. Он трогает меня уговаривает, дарит обещания про новые подарки, впечатления, одежду, мелочи. Засыпает своей заботой. Видя, что на меня это не действует, он совершенно уверенно заявляет.

      – Ты меня любишь! Если бы не любила, ты бы со мной не была.

      Железобетонная логика. Спорить бесполезно. Я и не спорила, слушала его тихий голос.

      Если бы я не любила, меня бы не было в его жизни с той секунды, как прозвучало его предложение выйти за него замуж. Если бы я остановила его тогда, в гостинице в горах. Я ведь могла остановить, прекратить, оборвать, исчезнуть из его жизни и никогда не пересекаться. Он бы забыл меня, и я тоже. На этом всё бы закончилось. Я не остановила, не закончила. Влюбила в себя. Продолжала играть с огнём, даря надежду, не понимая, что