Похищенная Любовь. Продолжение – 2. Наталья Сергеевна Волошина

и его раскаяние. Верни меня обратно. Мне так захотелось это сказать. По-детски. Верни меня к моему Сереже…Я не люблю тебя, не люблю…

      – Теперь все позади. Ты остынешь, забудешь…

      Ладонь по-хозяйски скользит по позвоночнику, поднимается наверх, лаская шею. Пальцы сгребают волосы на затылке. Какая то, отчаянная, жадная ласка. Пятерня сжимается, нежно оттягивая голову назад. Даневич заставляет поднять подбородок и пытается заглянуть мне в глаза, но увидев в них пустоту, вжимает лицо в свое плечо. Жест оберегания, иллюзия защиты. Защиты от кого? От него самого, да?

      Я не желала это понимать. Он не желал отпускать. Но почему? Я ведь обычный человек, а люди вокруг становятся, одержимы. Хочется плакать…

      –Думаешь, ты любишь другого? Глупая, глупая Тома. Мы с тобой это уже проходили, потом мне же и спасибо скажешь.

      Голос прервался и Даневич прерывисто вздохнул, отодвигаясь, беря меня за плечи, почти встряхивая.

      – Признайся, разве тебя не мучает вопрос: что будет потом, когда он узнает, что ты вышла за другого замуж?

      Я непроизвольно отпрянула от него. И он отпустил.

      – Ты думаешь, что знаешь его. Уверена в его любви! А на самом деле лишь надеешься, что он будет добрее к тебе чем к другим… Но ты еще ни разу не испытывала его ненависть.

      –Тебе ведь это только на руку, – пробормотала я тихо, но Валентин этого уже не слышал, склоняясь и сгребая бумаги.

      О благородстве мужчин можно много рассуждать, но в жизни всё гораздо проще и хуже.

      –Тебе нужно освежится, принять душ и одеть что-то приличное. НАША квартира в твоем распоряжении. Скоро вернусь.

      А мне захотелось закричать, рвануться прочь, но я осталась стоять, понимая, назад дороги нет.

      Часть 3. Мужчины любят побеждать, а когда победа достается тяжело, это двойное торжество.

      Какой беде из века в век обречены,

      Какой нужде мы платим дань, прощаясь с милыми?

      И для чего нам эта явь такие дарит сны,

      Что дивный свет над песнями унылыми?

      – Мне… надо привыкнуть…к мысли…НЕОБХОДИМО. Иначе я сойду с ума.

      Вы когда-то пытались измерить собственное счастье? Я да. Длительность моего счастья составляла ровно два месяца и шесть дней. Потом в самые тяжелые моменты я буду вспоминать этот короткий период своего личностного блаженства. Нашу с Сергеем внутреннюю гармонию. Дни, проведенные в уютной квартире на окраине города. После всего мне останется только память о наших ночах и днях, встречах, разлуках и расставаниях.

      Мне гораздо лучше…

      Мне гораздо лучше…

      Мне гораздо лучше…

      А теперь начинается новая жизнь. Я смотрю в отражение зеркала. Какая тонкая ирония, Даневич заставил меня надеть то платье, которое покупал еще когда мы были вместе. Подчеркивая, что хранил его все это время, не сомневаясь в моем возвращении. Я невеста, будучи формально уже женой. Скрипнула дверь и на пороге появилась мама. Присутствие единственного близкого человека не облегчало этого дня. Скорее это была еще одна ирония. Ее неведенье и искренняя радость