На старых дачах. историк-краснодар

Вместо машины – мотоцикл, а то и велосипед. Можно и без машины – автобусы на что? Верно высказался Чехов, что от горя ещё никто не умирал, и от счастья – тоже… Ты говоришь о покалеченных судьбах, о мертвецах, подключённых к аппарату искусственного дыхания, о колясочниках, и всё это не то, и не совсем верно, и не совсем точно. Скорее мы – мигранты, волею судьбы заброшенные на чужбину, спасающие свои жизни. Вот высадились мы в чужом порту, сидим в депортационном лагере. Пустят, или обратно отошлют??? Туда, где смерть верная? Пустили. А дальше? Всё кругом чужое. Чужой язык. Знаешь? Тогда чужой акцент. Чужие повадки. Всё чужое. Иной менталитет. И мы ведь никуда не бежали: всё время оставались на месте. Как тот старый еврей из одесского анекдота, что родился в Австро-Венгрии, в школу пошёл в Чехословакии, а умер в СССР, и не уезжал со своего места. А уедешь? Начнёшь забывать язык. Сначала появится акцент, потом начнёшь делать ошибки. Даже если сохранится диаспора – у вас будет свой язык, свой диалект. А дома – так там и говорят уже по-другому. А кому ты нужен в чужой стране??? Особо никому. Из инженера становишься грузчиком. Вместо дома – комната, маленькая и тёмная. Пожалуй, даже нам сейчас немного, а легче. Мы как потомки мигрантов, давно скитавшихся на чужбине, вернувшиеся домой. А на тебя смотрят, как на чужака. Помнишь ли язык? Положим, помнишь. А он уже и тот, и не тот. И повадки не те. Родина осталась в мечтах, а реальность намного сложнее. Ты и не из тех, и не из этих. И надо всему учиться заново, и никто не даст гарантии, что научишься. И у нас: власть сменилась, дом стал совсем другой, и надо заново учиться жить. Заново учить язык. Заново приобретать повадки, манеры, жесты.