Дети Бафомета. Александр Эдуардович Гуйтер

снова затошнило.

      – Видели бы вы, как опарышей выращивают, вам бы эти черви милыми показались.

      Мышка не сдержалась и отвернулась.

      – А кто на этих фабриках работает? – спросила Ушка.

      – Приезжие, – ответил Зубогрыз, – они не разговаривают по-нашему. Им всё равно, что есть, поэтому они питаются теми же опарышами. Такие маленькие зверьки, мне по пояс, похожие на мышей.

      – Уже темнеет, – заметила Ушка, – надо домой идти.

      – Комендантский час так и не отменили? – спросил Зубогрыз.

      – Нет.

      – Тогда идите. Хотя нет, подождите! Ответьте мне на один вопрос и оставьте пару сигарет.

      Ушка протянула ему две сигареты и спросила:

      – Какой вопрос?

      – Зачем вы таскали хворост?

      Ушка переглянулась с Красноклыком.

      – Скажи ему.

      – Это топливо, – тихо, как будто за ними следили, сказал лис, – мы уже почти сделали воздушный шар и хотим улететь отсюда куда-нибудь.

      – Это та корзина в сарае метрах в ста отсюда? Там ещё рядом какие-то верёвки и куча тряпок.

      – Да, – ответил Красноклык.

      Зубогрыз улыбнулся.

      – Вы бы никуда на этом не улетели. Кто это придумал?

      – Чешуйка, но его здесь нет, – смущённо ответила Острозубка.

      – Передайте вашему другу, что для воздушного шара нужны другие материалы, да и того, что я видел, явно мало для четверых. Хотя сама схема рабочая.

      Он несколько секунд помолчал и добавил:

      – Даже если бы вы построили настоящий воздушный шар, вы бы никуда не смогли улететь.

      – Почему? – спросила Ушка.

      – Грачи вас бы быстро сбили.

      – И что же нам теперь делать? – чуть не плача, спросила Острозубка.

      – Живите, как жили и никуда не суйтесь. А теперь бегите домой, а то уже и в самом деле темнеет.

      – До свидания, – попрощалась Ушка, сунула топор в рюкзак и пошла к дому.

      – До свидания, – вместе сказали Острозубка и Красноклык и поспешили за зайчихой.

      Они нагнали Ушку, и Острозубка увидела, что та плачет.

      – Ты плачешь?

      – Какие мы всё-таки наивные дурачки, – прошептала зайчиха.

      Острозубка попрощалась с Ушкой и пошла домой. Бабушка, как всегда, сидела на кухне и дремала, по телевизору шла очередная передача про какую-то беременную школьницу из маленького городка. Мышка взглянула на часы – на них было без трёх минут девять.

      – Успела, – тихо, чтобы не разбудить бабушку, прошептала Острозубка.

      После девяти часов вечера несовершеннолетним было запрещено выходить из дома. Для взрослых комендантский час начинался с одиннадцати, а ночью по улицам могли ходить лишь полицейские и сотрудники спецслужб. Даже врачам требовалось особое разрешение.

      Острозубка взяла пачку белкового порошка, но, вспомнив, как и из чего его делают, почувствовала новый приступ тошноты и поставила порошок обратно в шкаф.

      По телевизору снова заиграла тревожная музыка и на экране появилась молодая крыска.

      – СРОЧНО!