Приворожённые. Елена Паленова

с работой. Сейчас вот на конференцию еду. А лет мне сорок два. Можете ничего не говорить, я и так знаю, что выгляжу моложе. Это у нас семейное.

      – Ясно.

      – А вот вам что-то около тридцати, но выглядите вы гораздо старше, ― заметил он. ― Неприятности?

      – Последние четырнадцать лет, ― честно ответила я.

      – Сильно, ― хмыкнул мужчина, выключая планшет. ― Хотите об этом поговорить?

      – Вы на психолога что-ли квалификацию повышаете?

      – Значит, не хотите, ― он снова улыбнулся и спрятал планшет с блокнотом обратно в сумку. ― Тогда я полез наверх, не буду вам мешать.

      – Да вы и не мешали…

      Он зашвырнул вещи наверх и скрылся с глаз, а снова принялась копаться в себе. Ну вот с какого перепугу мне приспичило сравнивать незнакомого человека с Максом? Зачем? А если уж приспичило, то могла остановиться на цвете волос. Так ведь нет же, даже аккуратно остриженные ногти на пальцах разглядела и рыжую щетину на физиономии. Патологоанатом… Фу, гадость какая.

      – Тётя, а у тебя есть конфетка? ― пухлая детская ручка подёргала меня за рукав.

      – Максим! Отстань от тёти! А ну иди сюда!

      Я приподняла бровь и удивлённо воззрилась на краснощёкого белобрысого карапуза в полосатом свитере. Ну какой из него Максим? Федя или Миша… Боря… Но имя Максим ему точно не идёт. Максим должен быть высоким, темноволосым, элегантным… А мне пора снова топать к психиатру, потому что, похоже, у меня навязчивые мысли. Или для приворожённых это норма?

      Сложив руки на столе, я улеглась на них, устало прикрыла глаза, а когда разлепила веки, была уже ночь. Часы показывали начало третьего, шея и спина ныли нестерпимо, а в вагоне стояла блаженная тишина, нарушаемая лишь храпом из купе напротив.

      – Вы зря сидя спите, это вредно, ― прошептал рыжий патологоанатом, сползая вниз.

      – Жизнь вообще штука вредная, от неё люди умирают, ― недовольно пробормотала я, потирая затёкшую шею.

      – Логично, ― согласился он. ― Только вам ещё умирать рано, поэтому советую поберечь себя.

      – Ну, последний десяток я и с больной спиной как-нибудь перекантуюсь, ― я потянулась до хруста в позвоночнике и наткнулась на его недоумевающий взгляд. ― Что?

      – Почему десяток? У вас онкология?

      – Нет.

      – Тогда откуда такая уверенность, что этот десяток последний?

      – Ведьма одна старая предсказала, ― брякнула я. ― Не берите в голову. Вы в туалет пойдёте? А то мне умыться надо, я выхожу скоро.

      – Потише можно? ― прошипел женский голос откуда-то сбоку.

      Я вопросительно уставилась на попутчика, кивая в сторону туалета. Он ответил мне приглашающим жестом из разряда «дамы вперёд». Надо же, учтивый какой…

      Когда я вернулась, он уже сидел одетый в светлую ветровку, прихлёбывая горячий чай. Никак ещё и на одной станции со мной выходить собрался. Хотя мне-то какая разница? Мне домой надо. У меня муж в больнице, а в квартире, небось, свекровь сидит вся на иголках и ждёт моего приезда.

      Мы даже не представились