Непобежденные. Владислав Бахревский

команду вперед и уже в следующий миг снес Лясоцкого.

      – На испуг берут, – объяснил рыбак ребятам на деревьях.

      Лясоцкий захромал, а штрафной – не опасный. Центр поля. Но сидящие на деревьях дружно закричали:

      – Шумавцов! Бей с левой!

      Плехановские даже стенку не поставили. Далеко до ворот.

      Шумавцов постоял над мячом и начал отходить для разбега.

      – Добежит до мяча, и дух вон! – громко хмыкнул Доронин.

      Шумавцов начал разбег с подскока. Вратарь подставил под летящий снаряд ладони. Ладони обожгло, отбросило. Бредень, заменивший сетку, опутал мяч, как рыбу.

      Иванов уже во все горло кричал на своих:

      – Чумички! Мне! Мне!

      Вел команду вперед, но с мячом не расставался. Митьку защитники окружили, мяч выцарапали, и старший Цурилин послал его всеми забытому Фомину.

      Фомин обещание сдержал, забил.

      – Время! – кричали с деревьев.

      – Времени навалом! – Доронин погрозил кулаком, но не Шумавцову, не Фомину, а девушке с часами.

      Та сидела на лавке пунцовая. Молчала. Стрелка прошла лишнего целых пять минут.

      Вратарь плехановцев поймал мяч от головы Лясоцкого, кинул себе в ноги и не хуже Кандиды[1] погнал к воротам обидчиков.

      Толян Апатьев пристроился к нему сбоку, ткнул мяч в сторону. Витька, брат, ударил куда подальше. Мяч от железной груди Доронина взлетел и упал в ноги Шумавцову. Алеша рванулся к пустым воротам. Оглянулся. Все позади. Все стоят. Все смотрят. Повел мяч шагом и в метре от ворот остановился. И не тронул мяча. Пошел к скамейке, где сидела пунцовая от стыда ухажерка.

      Спросил:

      – Время кончилось?

      – Ага! – сказала ухажерка.

      Шумавцов поднял руки:

      – Конец игре. Айда купаться!

      Все смотрели на пустые ворота. На одинокий мяч. Не забитый.

      Деревья разом засвистели, будто на них опустилась огромная стая соловьев-разбойников.

      Митька смотрел на пацанье, на козлят радостных. Чувствовал: черно в груди. Всех бы расстрелял… Дикие мысли. Дикая злоба. Так не проигрывай! Сопливым не проигрывай, врагам.

      Он подошел-таки к Шумавцову, сказал серьезно:

      – Физкульт-привет! – Глянул в глаза. – Почему тебе везет?

      – Мы – красные! – улыбнулся Алеша. – Красный Городок! Красная армия всех сильней.

      – А мы какие? Лично я – советский студент! Говори, да не заговаривайся.

      Проповедь

      В Свято-Лазаревский храм на службы батюшки Викторина стекался народ со всей округи. Женщины. Женщины, не страшась властей, молились о даровании жизни сыновьям, мужьям и самой России.

      Для очередного поучения отец Викторин избрал тему насущную: о терпении.

      – Древний мир не так уж стар, если мы помним и чтим Святых Отцов! – Батюшка говорил, призадумываясь, и прихожанки затаивали дыхание, чтобы не только слово, но и молчание батюшкино пережить, как он. – Беды и напасти во все времена горькие, разорительные. А лекарство для одоления страстей, ломающих жизнь человека,

1

Кандида (Антон Кандида) – главный герой фильма «Вратарь».