Убийство в проходном дворе: четыре дела Эркюля Пуаро (сборник). Агата Кристи

докопался в этом деле до истины.

      Она перевела взгляд с Пуаро на Джеппа. Тот улыбался.

      – У него свои методы, мисс Плендерли, – сказал он. – Я ему потакаю, понимаете ли. Думаю, нам надо выслушать то, что он собирается рассказать.

      – Как вы знаете, мадемуазель, – начал Пуаро, – я вместе с моим другом приехал на место преступления утром шестого ноября. Мы вошли в комнату, где было обнаружено тело миссис Аллен, и меня сразу же поразили некоторые важные детали. В комнате, понимаете ли, были некоторые определенно странные вещи.

      – Продолжайте, – сказала девушка.

      – Для начала, – сказал Пуаро, – сигаретный дым.

      – Мне кажется, тут вы преувеличиваете, Пуаро, – сказал Джепп. – Я не почувствовал никакого запаха.

      Бельгиец мгновенно повернулся к нему.

      – Вот именно. Вы не почувствовали никакого дыма. И я тоже. И это было очень, очень странно, поскольку дверь и окно были закрыты, а в пепельнице лежали окурки как минимум от десяти сигарет. Это было странно, очень странно – в комнате должно было пахнуть дымом, а на деле никакого запаха не было!

      – Вот к чему вы ведете! – вздохнул Джепп. – Вы всегда объясняетесь таким извилистым образом…

      – Ваш Шерлок Холмс поступал точно так же. Вспомните: он обратил внимание полицейских на необычное поведение собаки в ночное время – а необычность заключалась как раз в том, что она никак себя не вела… Продолжим. Следующим, что привлекло мое внимание, были часы на запястье мертвой женщины.

      – А с ними что не так?

      – Да ничего особенного, просто они оказались на правой руке. По своему опыту я могу сказать, что часы в большинстве случаев носят на левой руке.

      Джепп пожал плечами. Прежде чем он успел заговорить, Пуаро поспешно продолжил:

      – Но, как вы говорите, в этом нет ничего особенного. Некоторые предпочитают носить часы на правой руке. И теперь я подхожу к по-настоящему интересному моменту. Я говорю, друзья мои, о бюро.

      – Я так и думал, – сказал Джепп.

      – Это было действительно очень странно – очень примечательно! И на то есть две причины. Первая – на письменном столе кое-чего недоставало.

      – Чего недоставало? – осведомилась Джейн Плендерли.

      Пуаро повернулся к ней.

      – Листа промокательной бумаги, мадемуазель. Верхний лист промокательной бумаги на пресс-папье был чист, девственно чист.

      Джейн пожала плечами.

      – Да ладно, месье Пуаро, люди порой отрывают использованную бумагу!

      – Да, но куда они девают ее? Бросают в корзинку для бумаги, разве не так? Но в ней не было промокательной бумаги, я смотрел.

      Джейн Плендерли занервничала.

      – Возможно, ее выбросили за день до того. Промокательная бумага была чистой потому, что Барбара, наверное, не писала в тот день писем.

      – Вряд ли, мадемуазель, поскольку свидетели видели, как миссис Аллен в тот вечер относила письмо в почтовый ящик. Значит, она должна была писать письма. Она не могла