Педагогическое наследие Калабалиных. Книга 3. А.С. Калабалин. Л. В. Мардахаев

на улице получают ответы на свои вопросы. А дома – отстань, папа занят. Почему-то многие отцы не понимают, что ребенок – личность, думают, что готовиться к общению с ним не надо. Нет, дорогие мои. Болеет сын за «Спартак», так и ты, отец, сядь с ним и посмотри матч до конца. Он поймет, что отец ему – старший товарищ. Я в 9-м классе занялся бегом, так мама моя вырезала из «Советского спорта» все статьи о легкой атлетике, знала по именам всех знаменитых бегунов. А в институте, когда я перешел на тяжелую атлетику, также вырезала все тяжелоатлетические статьи, знала всех штангистов-чемпионов. Мне с ней было интересно. А бывает: папа – профессор, закрылся в кабинете, без стука не входи, а потом хватился – пацан у меня воспитывается.

      – А раньше было, чтобы на улице или в колонии оказывались дети из внешне благополучных семей?

      – Всегда было. И у Макаренко, и у моего отца воспитывались дети таких высокопоставленных родителей… Чиновники думали: раз они всем нужны, то своим детям и подавно. По своему опыту работы в школах скажу: дети рабочих были гораздо менее брошенные, чем дети крупных начальников. Даже если папа выпивал, он шел с сыном в гараж и разбирал-собирал весь автомобиль. И пусть кто посмеет после этого Петьке сказать, что его папа – пьяница. Для Петьки папа – золотые руки. Почему в деревне воспитание лучше, чем в городе? Потому что ребенок видит, как работают родители: папа на тракторе, потом накосил, что-то прибил, мама на огороде. А в городе папа за забором, и даже если на доске почета висит, сын этой доски не видит. На домашнее же общение с ребенком у многих времени нет. Доходит до того, что отец говорит: иди у мамы спроси, можно ли купить. А ты, мужик, на что?

      – Вы, наверное, много ездите по стране. Делается ли что-то в провинции для профилактики беспризорности, подростковой преступности?

      – Я Вам советую поездить по России, и Вы увидите, как много замечательных педагогов, какие есть прекрасные детские дома, интернаты. И педагоги там не плачут, не стонут, но счастливы, что приносят пользу. Сегодня модно ругать детские дома. Конечно, это позор, что в мирное время их больше, чем после войны. Но они сегодня необходимы, не будет детских домов, мы вообще пропадем. Другое дело, что как есть плохие отцы, так и в некоторых детских домах есть целые коллективы, не умеющие и не любящие работать. Так не детский дом закрывать надо, а таких горе-педагогов гнать в шею. И государству, наконец, пора задуматься, что оно сотворило с детством. Задуматься и принять меры.

      – Антон Семёнович, я неслучайно начал разговор с прошлого вашего отца. В августе я побывал в Новооскольской колонии для девушек, беседовал со многими воспитанницами. Большинство искренне раскаивается, мечтает начать новую жизнь, задумывается о Боге. Но что их ждет, как их встретит общество? Например, рассказал я о своих впечатлениях одному родственнику, человеку пожилому и неглупому, а он без тени сомнения констатировал: