По-другому. Наталия Бородачева

не спорить, не возмущаться.

      – Вот вчера я пришла домой. Три мешка из продуктового затащила. Потому что Коле некогда. Да и как его в магазин посылать вообще? Попросила на днях купить туалетной бумаги. Он купил за триста рублей четыре рулона. За триста, ты понимаешь? Вместо пятидесяти. Из чего эта бумага сделана только? Мне её теперь по праздникам к приходу гостей вывешивать? А сказать ведь ничего нельзя – обижается. «Не нравится, как я покупаю, покупай сама. Скряга ты и крохобор». Это я скряга? У меня зарплата 35 тысяч. Туалетная бумага за триста рублей не для меня. А то, что он считать не умеет, это разве я виновата? Триста туда, триста сюда. Вот тебе и десять тысяч, а скряга я.

      Сказать, что я понимаю Иру, – не сказать ничего. Я с трудом сдерживалась, чтобы не прокричать что-то типа «да они все такие, мой муж такой же, он оливки за девятьсот принёс, а на моё возмущение обиделся и отказался ходить в магазин когда-либо, раз я такая умная».

      – А уроки эти? Вот скажи, почему я, взрослая женщина, имеющая, между прочим, два высших образования, должна учиться шестом классе? Почему это моя печаль? Я училась уже в шестом классе. Я изучала гидросферу, не помню, правда, ни черта, да и помнить не хочу. Но почему я должна после работы не в телевизор смотреть, а в учебник по географии? Нет, я ничего против саморазвития не имею, но можно я сама выберу, как мне саморазвиваться? Без идиотского родительского чата, где мне вывешивают список, что я должна проверить сегодня, а что завтра! И ещё комментируют умными словами мою ответственность. И ведь никто не перечит. Все молча соглашаются. На родительском собрании хоть бы одна скандалистка нашлась и положила конец этому беспределу, так нет, подобралась интеллигенция на мою голову. Все такие тактичные, аж противно. Ну не хочет мой ребенок делать уроки, скучно ему, у меня самой на десятой строке этого учебника глаза слипаются! Как я должна его мотивировать?

      Как мне хотелось согласиться с каждым Ириным словом! Ещё позавчера я «училась» в четвёртом классе и относилась к учебному процессу так же. Но вряд ли я могу высказаться сейчас на эту тему. Следы материнства в моей новой реальности не найдены. Я же свободная и независимая. Независимая в том числе и от общеобразовательной школы. Так что я не в тему ответила:

      – У меня вчера телефон спёрли в метро!

      – Да ты что? – ахнула Ира. – И что ты молчишь? Ты его заблокировала? Карту банковскую? Как же так! Совсем новый же телефон! За такую кучу денег! Опять в карман положила? А я сколько тебе говорила, чтоб ты убирала во внутренний карман. Полина, Полина, что ты за человек?

      Так вот как чувствуют себя дети, когда их отчитывают взрослые. Дети, которые потеряли любимую игрушку или порвали любимое платье, а сверху мама добавляет своё «ай-яй-яй». Как будто без Ириных комментариев я не понимаю, что надо было иначе положить телефон. Как будто мне недостаточно обидно, что потерян телефон, а вместе с ним все контакты и фотографии и вообще надежда разобраться в этой