По-другому. Наталия Бородачева

ты находишься, Артём? Ты должен сидеть дома с детьми, а не шляться непонятно где. Дети не могут быть дома одни в такое время, – пробормотала я, набирая номер ещё раз.

      Я звонила снова и снова, но никто не ответил.

      Спустя час я сдалась. Не знаю, где надо быть, чтобы не слышать звонящий телефон в течение часа. Устрою ему разнос, когда дозвонюсь. Когда…

      Я плотно закрыла дверь в нашу комнату и вышла из офисного здания.

      6

      Я стояла посреди оживлённой улицы. Одна. Красиво одетая. Жутко уставшая. Когда я была в центре города без детей и мужа? Когда я никуда не должна была бежать, ни у кого отпрашиваться, ни за кого не волноваться?

      Ира упоминала, что ей надо забрать кого-то из садика. Из этих мам, которые последними забирают детей. Дети ничего, кроме садика, не видят. Воспитатели постоянно недовольны, что их задерживают. У меня с такими мамами ничего общего нет. Я не смогла совместить работу и материнство. Красивое слово «самореализация» ко мне отношения не имеет. Хотя, будем справедливы, не все работающие мамы работают в удовольствие. Кто-то, может, и самореализуется, а кто-то просто иначе не выживет, потому что детей кормить надо. Нет, я уважаю выбор любой мамы. Хочет работать – пусть работает. Хочет с ребёнком дома сидеть – пусть сидит. Зря феминистки столько лет борются за женские права, что ли? Зачем они так стараются, если все женщины останутся дома, родив детей? А в детском саду кто тогда работать будет? Только советы не надо давать друг другу, кому как лучше жить, кто лентяйка неработающая, а кто забыла о детях в погоне за длинным рублём, и прочие прекрасные выражения, которая любая мама, работающая или неработающая, наверняка слышала в свой адрес.

      Я посмотрела на часы. А кто забрал мою дочку из садика? Кто отвел её на хореографию? По понедельникам, средам и пятницам мы должны быть на хореографии. Ну как «мы»? Наташа – быть, а я – болтать по телефону в коридоре. Через секунду я сообразила, что семьи у меня нет. Я застыла посреди улицы. Я весь день была так наполнена радостными эмоциями от красивого ремонта, одежды, фигуры, дома, отчёта, что не сообразила самого главного – у меня бесследно исчезли дети и муж. Значит, хореографии и болтовни тоже нет. Я не бегу, высунув язык, из школы на футбол и в бассейн. Мне не надо делать уроки и зашивать сыну школьные брюки. А что мне надо? Надо разобраться, как я живу и как быть дальше. Хватит стоять столбом посреди улицы.

      Я двинулась к метро. Толпа внесла меня в вагон, а потом вынесла. Казалось, можно подогнуть ноги и просто висеть на других пассажирах, не прикладывая усилий для передвижения. Не могло быть и речи о том, чтоб достать телефон и продолжить угадывать пароль.

      Через сорок минут я оказалась дома. Вернее, в том месте, где я сегодня проснулась в кружевной ночнушке и тапочках-пушистиках. Я легко нашла дом, из которого летящей походкой выпорхнула утром. Огороженный двор плохо гармонировал