Курс. Андрей Васильевич Евсиков

было насладиться природой и погодой в ожидании, когда отстреляются другие, а потом оторвутся по сэкономленному рожку и офицеры. Автоматы чистили неделями, и этому уделялось всё “лишнее” время.

      Упражнение по метанию боевых гранат было отрегламентировано до банальных мелочей. Куда идти, в какую руку брать, куда кидать, за что прятаться. Но при всём этом без эксцессов, к счастью, бескровных, не обошлось. Кто-то от усталости плюс психологического напряжения, плюс тормознутости всё же косячил. И хорошо, что находившемуся рядом Бабкову телепатическим плюс психологическим, плюс пинательным воздействием удалось исправить ситуацию и предотвратить трагедию. В напоминание в фуражке Саныча красовалась дыра от осколка. Он их потом через годы насобирает несколько, добровольно влезая во все военные конфликты конца девяностых и начала нулевых. Приезжая к нему в гости через 25–30 лет, Андрюха будет слушать рассказы о том, как Бог чудом оставлял Саныча в живых. О его чутье, которое позволяло сменить место дислокации в воронке на другую ровно за несколько секунд до прилёта мины.

      В бесконечных занятиях по строевой подготовке курс окончательно приобрёл свой голос и сногсшибательный вид ротной коробки, способной не оставить без впечатления никого из наблюдателей. Городские власти охотно пользовались этим. Никакие ноябрьские или майские торжества не обходились без военных парадов. Сами тренировки проходили в присутствие огромного количества зрителей, готовых тратить часы, наблюдая. Да и простые выходы курсов в баню с бросающим в дрожь исполнением строевых песен собирали много зевак. Со временем город привык к этому и стал относиться как к обыденному, спохватившись лишь тогда, когда училище было уничтожено усилиями коммерсантов в погонах. Пока же репертуар расширялся, и к обязательной программе добавлялись более изысканные и мелодичные вещи.

      Во времена казармы любой выход за пределы училища воспринимался как праздник. Но особого разнообразия поводов не было. Курсантами решалась и проблема посещаемости местных театров. Так походов в театр оперетты и просмотров именно «Марицы» за всё время курсантства Андрюха насчитал семь.

      Курсанты-краснодарцы, казалось, вообще теряли самообладание после нескольких недель невыхода из училища. Любая мнимая или реальная необходимость решить мелкий хозяйственный вопрос, если только его можно использовать как предлог выбраться за забор хоть на пару часов, использовалась всегда.

      Как-то в наряде Андрюха обнаружил, что часть вешалок под шинелями пришла в негодность. Краснодарец Олег Левик, будучи дневальным, неминуемо предложил использовать этот факт как повод для покидания училища минимум на три часа. Вешалки однозначно должны быть однообразными, а потому их требовалось сразу 120 штук. Андрюха доложил проблему Бабкову, пользуясь его временным некровожадным настроением, и указал, что Левик знает крутой магазин с дешёвыми вешалками.

      Увольнительная на три часа была выписана, парадка