Осиновая корона. Юлия Пушкарева

этом Лису. Судя по всему, предполагаемый хозяин Инея (ах да – кажется, всё-таки хозяйка) в опасности, как и они сами. В Ти’арге действует сила, враждебная и наместнику Велдакиру, и Светлейшему Совету – поэтому нельзя терять бдительность.

      Шун-Ди уже не помнил, когда с таким трепетом относился к каждому мигу в сутках, от Часа Соловья до Часа Совы. Пожалуй, только на западе, где мгновения хотелось жадно удержать, подольше носить в себе, кричать времени «стой!» – за их нервную, полусумасшедшую, изумрудно-зелёную красоту.

      Здесь, в Ти’арге, красота тоже была, но другая. Дождливая, серо-синяя, тёмно-бирюзовая у моря и блёкло-лиственная в перелесках и холмах. Сумрачная – в предгорьях и вечно туманных силуэтах Старых гор на горизонте. Теперь ещё серебристая – из-за Инея – и…

      И золотая. Из-за Лиса.

      По пути Шун-Ди собирался с духом, чтобы начать важную дискуссию, а Лис задумчиво вертел в пальцах павлинье перо, будто что-то про себя рассчитывая, и время от времени с подфыркиваньем шептал: «Коронники, надо же…». Едва переступив порог «Ворот героев», Шун-Ди решительно вдохнул… и выдохнул – потому что их встретил непривычно суровый взгляд хозяина из-за стойки.

      – Ну и как вы это объясните, господа? Что творится в комнате? У вас там болотные духи плясали, что ли – или может, пьяные гномы?

      Хозяин хохотнул, но как-то невесело. Лис летучим жестом погрузил перо в карман куртки.

      – Не имею чести знать никого из славного народа агхов, господин мой! – пропел он – сладко, как и положено менестрелю. Шун-Ди холодел и бледнел, стоя за его угловатым плечом. – Но, если мои ограниченные знания верны, дети гор очень сдержанны в питии хмельного… Более сдержанны, – (вздох сожаления), – чем мы, люди.

      В другое время Шун-Ди обязательно оценил бы тонкую, как свёрток полупрозрачного шёлка, издёвку в словах Лиса (трудно даже представить, чего Двуликому стоило сказать «мы, люди»); в другое время – но только не сейчас.

      Иней, – стучало у него в голове, пока насупленный хозяин медленно-медленно убирал под стойку расчётную книгу. Если он видел Инея или просто догадался… Если донесёт градоправителю Веентона (наверняка альсунгцу – почти все градоправители в Ти’арге сейчас альсунгцы или, по меньшей мере, личные ставленники и друзья короля Хавальда)… Да не допустит такого Прародитель. Прислушиваясь к мёртвой тишине наверху (немногочисленные постояльцы, видимо, дремали или разошлись по делам), Шун-Ди попытался представить, что будет дальше. Градоправитель, наверное, сразу обратится в Академию, к наместнику Велдакиру – ибо это ведь дело чрезвычайной срочности. Дракон в королевстве! Настоящий дракон, с крыльями и клыками, совершенно как в легендах, песнях и сказках!..

      И неважно будет, что мать Инея, Рантаиваль Серебряный Рёв, дарила ему свои рокочущие песни на западном материке. Неважно, что крылья её пронзали воздух во славу сына – над холмами, лесами и реками, вода в которых чище алмаза. Неважно, что она согревала его паром своего водяного