Осиновая корона. Юлия Пушкарева

с профессором Белми приступили к занятиям философией. Кажется, он не слишком этим доволен – несмотря на то, что весь день то и дело, задумавшись, поглаживал кошель у себя на поясе.

      Пока он не сообщил мне ничего нового, но, по крайней мере, уже не так скучно. Хотя даже с Бри беседовать приятнее, чем с профессором Белми. То, как он самодовольно закатывает глаза, и эта его козлиная бородка… Знаю, так нельзя думать. Я должна уважать его.

      «Цель философского диспута – доказательство своей точки зрения, леди Уна, – сказал он мне после того, как я дочитала свиток. – А также – обретение истины об объекте или явлении, по поводу которого вёлся спор. Побеждает тот, чьё мнение оказывается ближе к истине. Учёные ти’аргской Академии поколениями оттачивали искусство диспута, доводя его до совершенства. То, что Вы только что изучили, – один из образцов…»

      «Истины об объекте или явлении?» – переспросила я. Профессор кивнул. Я спросила, возможно ли это вообще, раз уж в диспуте возникла необходимость?

      Этот вопрос давно не даёт мне покоя. Я хочу сказать… Если что-то настолько спорно, что противники пытаются доказать противоположные мнения, разве у кого-нибудь из них есть право считать своё безоговорочно истинным? К примеру, в ти’аргских книгах король Ниэтлин Дорелийский – это жестокий и несправедливый завоеватель; но в тех переводах с дорелийского, что есть в библиотеке Кинбралана, его называют Великим и напыщенно прославляют. Что из этого – правда?

      Дедушка ненавидит Отражений и магов, слышать не хочет о западном материке. Он говорит, что чёрное колдовство королевы Хелт погубило Ти’арг – потому мы теперь и платим налоги Ледяному Чертогу. Что любая магия – зло. А тётя Алисия как-то призналась, что всё детство мечтала обладать Даром: читать чужие мысли и заставлять предметы перемещаться, зажигать огонь щелчком пальцев… Что из этого – истина о магии? Разве не то и другое?

      Есть ли она, эта единая истина?

      Может, профессор просто неточно выразился? Наверное, мне не стоило перебивать.

      Какое-то время мы проспорили. Потом он разозлился, свернул свиток и прорычал, что занятие окончено. Именно прорычал: примерно такие звуки издают псы дяди Горо на охоте, когда затравят лису.

      Я должна спуститься к ужину. Только бы профессор не пожаловался маме! Иначе она поймёт, что ошиблась, когда обвиняла меня в молчаливости.

      Запись двадцать шестая

      Осень наконец-то выглядит так, как должна. Всё вокруг – жёлтое, рыжее и багровое; на Старые горы будто пролили краску, особенно ближе к подошвам. Осинки в саду тоже порыжели. Я соскучилась по ним и сегодня бродила там. Никогда не замечала, что Синий Зуб так одиноко и голо выглядит в это время года.

      Бриан больше не разговаривает и не шутит со мной – только кланяется при встрече. Пускай, если ему так лучше.

      Всё-таки жаль, что тётя Алисия не смогла приехать на праздник урожая. Я очень её ждала. Но мама, кажется, обрадовалась. Я долго боялась записать это – запишу теперь: мама не любит тётю Алисию и недолюбливает дядю Горо. Вряд