Хроника одного полка. 1915 год. Евгений Анташкевич

вспышек стало много, и он снова пришпорил Бэллу.

      «Пройти охранение как шилом!» – стучала мысль.

      «Проскочить охранение!» – понимал действия командира эскадрона Четвертаков и, скрываясь от свистевших пуль, склонился к шее Красотки. Иногда он называл её Чесотка, потому что кобыла была с норовом.

      Охранение оказалось в две линии, первыми лежали стрелки, за ними закопались две пулемётные точки, а за спиной пулемётчиков была железная дорога.

      «Значит, батарея за железной дорогой, значит, надо проскочить. Хорошо, что Польша такая ровная и нет высоких насыпей». Однако через рельсы и по шпалам пришлось переходить шагом. Батарея расположилась на скотном выгоне Бяла-Мазовецкой, растянувшемся вдоль железнодорожного полотна. На ровной площадке ещё пока стояли четыре мортиры, и вокруг них суетились тридцать или сорок человек артиллерийской прислуги и охрана, ждали платформы.

      – Руби! – крикнул Вяземский и пошёл на дальнее слева орудие.

      На него стал набегать германец с длинной винтовкой, Вяземский застрелил его из револьвера. Второго германца он зарубил шашкой, третьего сшибла Бэлла, несколько человек побежали в разные стороны, и гоняться за ними было некогда, он только двоих застрелил, остановился около орудия, к нему присоединился вахмистр Жамин, Четвертаков и ещё несколько драгун его эскадрона, они стреляли по бегавшим немцам и ждали. Через несколько минут к ним подскакал эскадронный кузнец, он заклепал замок орудия и сбил панораму. Стволы орудий уже были в опущенном походном положении, и в ствол последнего, четвёртого, Четвертаков для верности заложил ручную гранату, она взорвалась, получилось как выстрел, и им оторвало полголовы у драгуна Ивова. Вяземский это увидел, а Четвертаков нет.

      «Ну что с ним сделать после этого, с варнаком сибирским?» – подумал Вяземский и только мысленно развёл руками, он знал, что ему на это сказал бы каждый солдат, мол, жаль убиенного, однако и самому по сторонам «глядеть надобно». Кроме Вяземского, свидетелем этого несчастного случая были кузнец и вахмистр № 1-го эскадрона Жамин.

      Возвращаясь, отряд перешёл через железную дорогу, и к нему присоединился ротный со своими пластунами.

      – Потери? – спросил Вяземский.

      – Трое наповал и две лошади.

      – И у нас трое. Раненых пока не считали.

      – Можете сколь-нибудь ваших посадить по двое? – попросил ротный.

      Казаки своих убитых не оставляли на поле боя, это было известно. Вяземский попросил подобрать и его драгун, подозвал Жамина и распорядился насчёт предоставления казакам нужного количества лошадей.

      Версты за две Вяземский понял, что зарево впереди – это горящая Могилевица. А когда подъехали ближе, стало видно, что пылает и лес.

      Отряду понадобился час, чтобы средней рысью вернуться к полку. Полк стоял в версте от разбитой Могилевицы в состоянии растерянности. Розен послал к лесу шестой эскадрон, но драгуны не смогли войти в пожарище, они только подобрали