Двойная игра. Юрий Вячеславович Ситников

в одну кучу. Не злопамятная, но обидчивая. Димка меня предал, а предательства я не прощаю.

      – Алис, пошли.

      – Идите-идите, скатертью дорога.

      В гостиной я взял лист бумаги и ручку.

      – Расклад такой: выяснить, что произошло между семнадцатью сорока пятью и девятнадцатью часами вечера. Без пятнадцати шесть Димон разговаривал с Витькой. В семь часов Вера общалась с Люськой. Теперь не мешало бы сократить временной интервал до минимума.

      – Ну смотри, минут десять Димке понадобилось, чтобы дойти до дома Кузоватовой.

      – Записываю: семнадцать пятьдесят пять.

      – Потом он вспомнил про конфеты и рванул в угловой супермаркет. Минут десять до магазина, минут десять там, и столько же на обратную дорогу. Итого полчаса.

      – Восемнадцать двадцать пять. Интервал сократился до тридцати пяти минут.

      – И за эти тридцать пять минут Димка должен был успеть напиться, запьянеть, избить Веру, найти деньги и убраться восвояси.

      – Нереально.

      – Но ещё более нереальным выглядит поведение самой Веры. По словам её матери, Вера оставила на автоответчике мольбу о помощи: рыдала, просила срочно приехать домой.

      – Ага, а потом включила комп и начала обсуждать с Михаилом фильмы. Бред.

      – Но в чём подвох, Глеб? Какие цели она преследовала?

      – Если бы я знал. Одно могу сказать точно – Димон Веру не избивал и денег из квартиры не выносил.

      – Исключаешь возможность, что Вера с матерью вошли в сговор и таким образом пытаются заработать?

      – Алис, Екатерина Станиславовна занимается бизнесом, деньги в семье есть, до такой низости, как шантаж она не опустится. Мать не при чём, здесь одна Вера воду мутит.

      – Мы упускаем или пока не видим какой-то значимой детали. Той самой, из-за которой Вера решилась пойти на отчаянный поступок и оклеветать Димку. Ради чего, Глеб? Не ради же забавы.

      – Чистая подстава.

      В дверях появилась Люська. Опять с зарёванным лицом.

      – Обычно в это время мы с Димкой ходили в кино или сидели в пиццерии. Или гуляли, – она развернулась и потопала в кухню. – Теперь я одна. Я с ума сойду.

      – Люсь, жизнь не кончилась, хватит убиваться.

      – Для кого как. Для меня она кончилась с предательством Димки, – Люська достала из шкафа муку и надела фартук. – Испеку блинчиков, хотите?

      Алиса отказалась (она опять сидела на диете), а я воспринял предложение сестры на ура. Давно она не пекла блины, и вообще не подходила к плите. Пусть встряхнётся, говорят, готовка отвлекает от ненужных мыслей.

      Пока мы с Алисой обсуждали план дальнейших действий, Люська пекла блины. Пекла-пекла и напекла ни много ни мало семьдесят два блина.

      И напекла бы гораздо больше, не появись я на кухне. Люська как раз собиралась сыпануть в миску очередную порцию муки.

      – Притормози! Куда столько блинов?

      – Есть.

      – Такую гору нам не осилить.

      – Отнесу Паньке.

      – Паньке нельзя много мучного.

      – Тебе не угодишь, то ты вечно голодный, то блинов