Небесные всадники. Кети Бри

подневольный, но Амиран привык считать его своим приятелем. – Ах ты, предатель!

      Аче явно смешался, пробормотал:

      – Я не мог промолчать, ваше высочество. Не имел права. Мой учитель…

      Амиран примиряюще похлопал его по плечу.

      – Я сам виноват. Наслушался старинных баллад о влюблённых, побеждающих все преграды на своем пути. И не учел, что хоть и царевич, а живу не в сказке.

      Аче помялся немного и сказал:

      – Я хочу вам кое-что показать, ваше высочество.

      – По приказу своего учителя? – фыркнул Амиран.

      – Нет, мой господин. По приказу своей совести.

      – Что ж, веди. Посмотрим, куда тебя заведёт твоя совесть. Куда тебя привело ученическое послушание, мы уже знаем…

      В той части дворца, куда повел его Аче, Амиран никогда не был. Здесь не было ничего интересного: кладовые, полные ковров, погрызенных мышами, и сломанной мебели, годящейся только на растопку, но имевшей невероятную историческую ценность. Амиран не был уверен, что потомки будут так уж счастливы копаться в этом хламе, но так и быть, пусть лежит…

      Аче завел его в крохотную клетушку, пахнущую сыростью и мышами, и отворил небольшую заслонку в самом темном углу.

      Амиран подошел к ней, прильнул лицом и сдавленно выругался. Кабинет брата был как на ладони.

      – Бездна меня побери! Здесь ведь должна толпиться очередь из шпионов!

      – Дырку проделал я, – скромно заметил Аче.

      – Зачем?

      – Мой учитель, он… не совсем тот, за кого себя выдаёт.

      – Что ты там лепечешь, дурак? – неожиданно разозлился Амиран. – Если есть что сказать, говори прямо! Загадки – не твой конёк!

      – Смотрите, смотрите, – шикнул подмастерье на цесаревича. – Сейчас вы сами всё поймете!

      Исари стоял у окна, вцепившись руками в подоконник так крепко, что побелели костяшки, и даже не обернулся на вошедшего в кабинет придворного художника. Тот уселся в кресло, не дожидаясь приглашения, достал из кармана табак и бумагу, принялся сворачивать самокрутку. Такие мало кто курил при дворе.

      Иветре вел себя нарочито развязно, будто в портовом кабаке, а не в царском кабинете. Наконец Исари обернулся, спросил:

      – Чего ты добиваешься?

      – Зачем ты вообще решил жениться? – спросил Иветре, нагло выпуская дым. – Мы так не договаривались. Уж постарайся не наплодить наследников. От тебя требуется одно: отпустить её, разорвать цепи.

      – Нет никаких цепей. Она свободна.

      – Не лги. Не лги ни себе, ни ей. Твоя плата за неё – мир без войны? Ты получишь свою плату. А мне отдай её. Она моя. Моя, слышишь?

      – Она свободна…

      – Она триста лет была вашей рабой. Давала силу вашей крови, защищала этот жалкий кусок земли. Может, хватит?.

      – Ты безумец, Иветре. Твоя возлюбленная умерла. Триста лет как умерла, понимаешь? Ты помогаешь мне разобраться с магией крови, и только это останавливает меня от того, чтобы…

      – Чтобы что? Убить меня? Я нужен тебе гораздо больше, чем ты мне! Я возвёл тебя на престол, освободил дорогу.

      – Замолчи.

      – Ты