Утро Судного Дня. Александр Мазин

Грива.

      – Вон там, – махнул рукой Архо. – С матерью.

      Артём посмотрел в указанном направлении и увидел Пангун, Фопара, Макана, мальчишек, помогавших оружейникам, и двух девушек, одной из которых была Даша.

      А напротив этой группки расположились гости-вабу. И недобрый взгляд их предводителя был устремлен на Артёма.

      Ладно, пускай смотрит – чай, не сглазит.

      Появился Шадаква. Высокий, прямой, в длинном плаще из белого меха. Степенно двигаясь между двумя рядами сидящих, он зажег костры. Очень вовремя – через минуту стало совсем темно. Ночь наступила внезапно, как бывает в тропиках. И сразу над землей прокатился львиный рык. Грива невольно поежился. Вряд ли лев сунется в поселок, но рычание зверя пробуждало в нем некий инфернальный страх.

      Шадаква остановился напротив их компании. Охотники тут же подвинулись, уступая старейшине место. Шадаква сел рядом с Гривой.

      – Лев не придет сюда, – сказал он негромко, одному только Артёму.

      До чего, однако, наблюдательный дед.

      – А что будет, если он все-таки придет? – спросил Грива. – Придет ночью, когда мы спим?

      – Когда ты спишь, – уточнил Шадаква. – Если лев придет, он будет убит. Возможно, кто-то из охотников тоже будет убит. Но это будешь не ты. Ты – гость.

      – Позволь узнать, Шадаква, как ты объяснишь льву, что я – гость? – спросил Грива.

      Никто не засмеялся его шутке. Ее как будто не услышали. Как будто Артём сказал какую-то бестактность.

      «Ну и черт с вами», – подумал Грива. Если аборигены воспринимают каждое слово Шадаквы как откровение, это их трудности. Для рожденного в двадцать первом веке Гривы Шадаква – не более чем первобытный шаман. Примитивные эмпирические знания, слабенькая экстрасенсорика и здоровенная куча суеверий.

      Над костром вились ночные насекомые. Мимо прошмыгнула крыса, своровавшая кусочек г'шатины… А здоровенный предводитель вабу уже устроился рядом с Дашей и вещал что-то с самодовольным видом.

      На Артёма никто не обращал внимания. Ахро с Бегемотом обменивались короткими быстрыми фразами, смысл которых от Гривы ускользал. Шадаква жевал мясо, и жир тек по его бороде.

      Грива еще раз посмотрел на Дашу. Даша слушала Ва-Багана весьма благосклонно.

      А Грива чувствовал себя чужаком. Вроде бы это не должно было его задевать: он и есть чужак. Но – задевало.

      «Что со мной творится? – подумал он. – Какие-то подростковые комплексы… Ну да, это не мой праздник. Не мой. И нечего мне тут делать!»

      Артём ушел в хижину, улегся и велел себе: спать.

      Но вместо этого ревниво прислушивался к голосам снаружи…

      …До тех пор, пока полог не откинулся и в хижину не проскользнула Даша.

      – Ар Т'ом, ты заболел? – Девушка присела около его ложа.

      – Нет, – ответил Грива. – Устал немного.

      Дашины волосы белели в темноте. От нее пахло травами, юностью и чуть-чуть – пальмовым вином.

      – Иди, веселись, – негромко произнес Грива. – Там тебя, наверное, ждут.

      – Ждут, – согласилась Даша. –