Любовь или соблазн. Анна Колесникова

догадаться!

      – О чем? – удивился Уайверн.

      – Что девушка, которую ты захватил в плен, – дочь Бертона Сент-Джорджа!

      Глава 2

      Энтони Блэк, двадцать третий герцог Уайверн, поймал себя на том, что у него от изумления открылся рот.

      В нормальных обстоятельствах Тони считал себя человеком хладнокровным: сохраняющим спокойствие в сложной ситуации, невозмутимо принимающим самые поразительные известия. Но, принимая во внимание то, что ему только что сообщил Рейф, наверное, ему позволительно было дать себе такую поблажку. В конце концов, человеку не каждый день приходился обнаруживать, что он только что обнимал дочь самого ненавистного врага своего лучшего друга.

      Переведя взгляд на лицо своей пленницы, он снова всмотрелся в него, пытаясь найти сходство с покойным виконтом Мидлтоном. Наверное, в форме глаз можно заметить нечто общее, хотя цвет был совсем другой. Конечно: у виконта глаза были голубые, а вот у Габриэлы – скорее фиалковые. Волосы у нее не светло-каштановые, а соболино-черные, блестящие и густые: локоны выбивались из-под стягивающей их ленты, словно умоляя выпустить их на свободу. Что до ее лица, то оно прекрасно: безупречный овал, изящный нос, нежные и сочные губы, прозрачная белоснежная кожа с легким румянцем, которая могла бы поспорить с драгоценным фарфором. Что до ее тела… Он уже успел хорошо с ним познакомиться и убедиться в том, что ее стройная фигурка обладает всеми женственными выпуклостями, но в тоже время остается удивительно гибкой и сильной, словно девушка не чужда спортивным забавам. В этом, наверное, она походила на отца: Мидлтон никогда не был ленивцем. А вот унаследовала ли она от него и другие, гораздо менее приятные черты – это еще предстояло проверить.

      Не отпуская Габриэлу, он переставил ее так, чтобы она стояла рядом с ним, и снова перевел взгляд на Рейфа.

      – Я и не предполагал, что у Мидлтона была дочь. А ты откуда это знаешь?

      – Был такой момент, когда я счел за благо знать о Сент-Джордже все. Мне казалось, что так будет безопаснее. – Рейф снова перевел взгляд на Габриэлу. – Я знал о тебе – но практически только твое имя, и больше ничего. Он хорошо тебя прятал, так что, кажется, даже близкие его приятели ничего не подозревали. Твоя мать – актриса, так ведь?

      – Была! – гневно бросила Габриэла, вздернув подбородок и устремляя на Рейфа пылающий взгляд. – Она тоже мертва – из-за тебя!

      Рейф шумно втянул воздух.

      – Я сожалею о ее смерти, но ты не можешь обвинить в этом меня.

      – Это почему же, когда именно ты стал ее причиной? – обличающим тоном вопросила она. – После того как папы не стало, мама впала в тоску. Она начала пить и встречаться с такими мужчинами, которых раньше и близко к себе не подпустила бы. И как-то ночью один из них забил ее до смерти – и она позволила ему это сделать. Мне рассказали, что она почти не сопротивлялась, словно у нее на это не было сил. У нее разбилось сердце из-за смерти папы. Потому что ты убил его – и у нас ничего не осталось!

      – Я тоже хочу выразить свои соболезнования, – вмешался Тони спокойным