Как продать слоника?. Елена Павловна Жукова

планы?

      – Что, уже испугалась и передумала, Переменчивых? Будешь удовлетворяться страстной взаимной любовью к себе?

      Наглый Ушан продолжал издеваться.

      – Ничего я не передумала! Я думала, это ты передумал.

      – Отличечно! Но я не думал, что ты подумаешь, что я передумал. Короче, ты сейчас где?

      – У себя в конторе, где ж еще?

      – А контора-то где?

      – Рядом с Таганкой.

      – Жду тебя в восемнадцать тридцать в «Шоколаднице» на площади. Знаешь такую?

      – Натурально! – как можно не знать ближайшую к нашему офису «Шоколадницу»?

      – Успеешь?

      Блин, перед самым уходом меня поймала Мурена. У нее просто дар – обламывать надежды и рушить планы. Она каким-то особым сенсором улавливает чужие флюиды. Ну, типа предвкушения там или нетерпения. И сразу же бросается на жертву. Она находит массу поводов, чтобы задержать на работе. А когда ты уже ерзаешь, прикидывая, насколько опоздаешь, Мурена намеренно замедляет темп речи. Пускается в какие-то мутные рассуждения. И при этом на лице ее проступает улыбка садистического удовлетворения. Словно она слизывает с ложечки шоколадный крем. С ромом.

      Меня Мурена прижала с вопросом об очередной спорной претензии. Понятно, что к восемнадцати тридцати я не успела. Доковыляла до «Шоколадницы» только без четверти семь. Куликов был уже на месте. Он сидел и со смаком уплетал блинчики с мясом и сметаной. Его губы и подбородок лоснились от растопленного сливочного масла. У меня даже слюнки потекли. Везет же человеку! Жри, что хочешь, и никаких последствий. Не то, что у меня – каждый съеденный грамм намертво прилипает к телу.

      Куликов увидел меня и радостно помахал рукой. С масляными пальцами.

      – Привет тебе, Непунктуальных! Как дела, как настроение?

      – Я, между прочим, пунктуальных. В смысле пунктуальная. Меня Мурена на выходе ухватила.

      – Кто?

      – Мурена. Ну, это моя начальница.

      – А-а-а… Бывает. Присоединяйся. Тебе что заказать, Голодных?

      На самом деле, я бы с удовольствием заказала себе фирменные блинчики. Со взбитыми сливками, шоколадной крошкой и изюмом. Или хотя бы торт «Прага». Но жрать все это на глазах у человека, которому я только вчера ныла о своем лишнем весе, было неловко. Да. Поэтому я ограничилась «Цезарем» с курицей. И имбирным чаем.

      Доев свои блины, Вовка сыто облизнулся и аккуратно вытер губы салфеткой.

      – Я тут слегка поразмышлял над нашим вчерашним партнерским соглашением. Знаешь, с чего мы начнем? Продай-ка мне себя.

      – Что? Совсем сбрендил? Ты что, Ушан, подпольный рабовладелец?

      – Рабовладелец? Нет, я совсем не в этом смысле. «Продай» – это значит заставь меня захотеть тебя.

      – Что?!

      – Ты снова не про то подумала, Бесстыжих.

      Теперь я заметила в глазах Вовки смешливых чертиков. Вот же гад! Он просто потешался надо мной.

      – Вовка, ты же в школе был тихим приличным мальчиком. Откуда