Помедленнее, я записываю!. Ирина Меркулова

радостно изумилась Джо. – Наконец-то! Аманда, это чудесно! Давай, рассказывай скорее!

      – Один наш старший редактор переезжает в Тагрид, будет там открывать отделение журнала. А я могу занять его место, если хорошо справлюсь со статьей. У меня будет больше ответственности и самостоятельности. Стану писать более содержательные статьи. Это то, что надо! Правда, на эту должность рассматривают еще несколько человек, но главное у меня появился шанс!

      Вместо ожидаемых восторгов Джоанна нахмурилась.

      – И ты поверила?

      – Дядя прямо об этом сказал, – удивилась я ее недоверию.

      – И при этом забрал у тебя две колонки, – напомнила Джо. – Аманда, милая, твой начальник просто искусно трясет морковкой перед твоим носом, чтобы ты не пошла жаловаться родителям. Вот и все.

      Я расстроенно откинулась на спинку сидения и глубоко вздохнула.

      – Знаешь, в глубине души я и сама это понимаю, – грустно призналась я. – Не такая я наивная дурочка. Просто хочется верить, что когда-нибудь и мне улыбнется удача.

      – Обязательно улыбнется! – горячо заверила Джо. – Вот увидишь, скоро ты станешь самым известным журналистом в Тер-о-Дене!

      – Ты самая лучшая подруга, – улыбнулась я Джоанне.

      В этот момент коляска остановилась.

      – Приехали, хельда Аманда, – задорно возвестил Ганс.

       Я огляделась. За разговорами не заметила как роскошный центр столицы, наполненный изысканными особняками, старинными зданиями, сверкающий витринами дорогих магазинов и ресторанов, сменился улочкой попроще. Строения здесь были не больше трех этажей, и хотя архитектурный стиль говорил о недавней застройке этого района, фасады многих зданий уже выглядели довольно обшарпанными. Магазины пестрели аляповатыми вывесками, и продавали в них не дамские наряды, а овощи, бакалею и зелень.

      Дом, указанный в объявлении, ничем не выделялся среди своих соседей по улице, то есть представлял собой унылое строение из серого кирпича без изысков и украшений. Ступени, ведущие к невысокому крыльцу, обколоты, на стенах кое-где виднелись пятна и даже какие-то надписи.

      Я, Джоанна и Густав направились к подъезду, а Ганс остался караулить экипаж. Без колебаний стукнула в дверной молоток и замерла, прислушиваясь. Некоторое время ничего не происходило, и мы втроем стояли, недоуменно переглядываясь, но не решаясь ни уйти, ни повторно постучать. Затем за дверью раздались шаркающие шаги. Лязг отпираемого замка, скрип приоткрывшейся на длину цепочки двери. В узкую щель нас изучала сухонькая старушенция, и мне хватило одного взгляда, чтобы понять: перед нами представительница типа жутко-вредникус. Бывают такие люди, у которых характер на лице написан.

      – Вы к кому? – подозрительно спросила она.

      – К хельде Кашиньске, – вежливо ответила я. – На спиритический сеанс.

      – Все трое? – старушенция выразительно посмотрела на Густава.

      Не удивительно: охранник меньше всего походил на завсегдатая сомнительных собраний.

      – Все трое, – терпеливо