Лейтентус. Рома Ньюман

сказал БМВ?

      – Мой перевод в штаб дивизии – под угрозой срыва.

      – Логично.

      – Геннадий Сергеевич, он вас зайти попросил.

      Черепахин кивнул, затягиваясь сигаретой.

      – И начальник штаба – тоже, – добавил я.

      – Твою мать… Ты и у него побывать успел?

      – Не. Нарвался по дороге сюда.

      – Ему-то чего надо?

      – Внимания и заботы, – сказал Родионов.

      – Пускай собаку заведет.

      – Была ж вроде… Вместе с женой сбежала.

      – Приказал мне объяснительную писать, – говорю.

      – На хрена? – ощетинился Черепахин.

      – Он считает меня виноватым в побеге Плашкина.

      – Бабушку свою пускай считает! Байков тебе про объяснительную что-нибудь говорил?

      – Нет.

      – Ну и всё. А если Чужой докапываться начнет, ты скрути бумажку трубочкой, вставь ему в задницу – и дунь. Авось башка просветлеет.

      – Радикально, Сергеич, – усмехнулся Родионов.

      – А некогда нам рассусоливать. Тем более, Рома, не твоя вина, что Плашкин в самоход пошел.

      – Не моя?

      – Установили мы всё, – повернулся ко мне командир группы. – Он, когда с работ вернулся, пошел на почту за посылкой. Его и еще пятерых бойцов Сидоров повел.

      – Прапор забрал шестерых, а вернул пятерых? – спросил я.

      – Нет. Сидор всех привел. И в казарму завел. Только, когда они на наш этаж поднимались, Плашкин на лестнице подзадержался, переждал, пока все пройдут, и обратно на почту вернулся. В том районе в заборе есть проплешина – одна плита ниже остальных. Плашкин перебрался через нее – так и ушел.

      – А что в посылке прислали?

      – Ничего. Он наврал Сидорову, чтобы на почту сходить, присмотреться к забору.

      – Рекогносцировку проводил, – хмыкнул Черепахин. – Он же военный до хрена! Вот ты, Рома, умеешь рекогносцировку проводить?

      – Умею, – говорю.

      – И Плашкин умеет. Тебе это где-то пригодилось?

      – Ну, так…

      – А Плашкину – пригодилось.

      – Отработанное умение – это уже навык, – сказал Родионов.

      – Хренавык, – отозвался Геннадий Сергеевич. – Короче, Рома, ты не виноват ни в чем – не вздумай никаких объяснительных писать. Третьяк потом тебя на этом крючке до конца службы держать будет.

      Командир дивизиона сделал последнюю затяжку, стрельнул бычок в ров, поднялся и взял черную сумку-портфель – штатную поклажу всех старших офицеров нашей дивизии.

      – Пойду я до Байка дойду. Послушаю, что он скажет.

      – Аккуратней в штабе, – сказал Родионов. – Смотри, чтоб Чужой не схватил.

      – Бабушку свою пускай хватает, – отозвался подполковник и направился к штабу полка.

      – Что делать будешь? – спросил у меня капитан.

      Я пожал плечами.

      – Сперва домой. Помоюсь, переоденусь. Потом на вокзал – Плашкина караулить.

      – Не надо, там Женек уже дежурит. Он порасспрашивает кассиров и поторчит до крайнего рейса.

      Женек был заместителем командира охранной группы, старлеем и просто хорошим парнем.

      – Здорово, –