Приди за мной. Константин Ганин

концовкой. Под грохот падающей воды маэстро застыл, задрав лицо и раскинув руки. Затем он театрально повернулся к зрителю и поклонился, ломаясь каждой частью своего тела. Впрочем, поклон он не закончил, застыв где-то в середине движения. Изящным броском кисти мастер откинул ветку, служившую ему палочкой, выпрямился и встал в первой позиции.

      – Музыка удалась. Ноги зябнут, – отчеканил он, не заботясь о том, слышно его или нет.

      Его зрителем был жутковатый человек в бесформенном и блеклом одеянии. Скорее сером, нежели зелёном. Человек был очень большим и чем-то походил на дирижёра. Но если лысый череп и гранёное лицо маэстро казались элегантными, то аналогичные показатели слушателя выглядели явно грубыми. Шишкастая голова несла на себе слишком тяжёлые надбровья, слишком резкие крылья слишком массивного носа, слишком тонкие губы и слишком мало передних зубов. В нём была непонятная и жутковатая красота, которая плохо видится мужчинами, но отмечается слабым полом.

      Страшный красавец лениво качнул своё тело и двинулся в сторону маэстро. Подойдя, он встал рядом, в шаге от края камня, нависающего над чашей воды. Гигант посмотрел вниз на пену, на перекатывающиеся и перевивающиеся струи потока.

      Водопад, предоставленный самому себе, падал с ровным шумом, как велела природа. Откуда-то сверху он увлекал за собой потоки воздуха. Перемешав их с водой, выстудив, он со страшной силой вгонял их в чашу. Став ветром и переломившись в своём течении, воздух бил снизу-вверх с такой силой, что даже говорить было сложно. Места на площадке хватало, чтобы отойти, но двое мужчин оставались у края. Холодный шквал был приятнее, чем палящее солнце.

      – Зачем ты вернулся, Кабир? – прокричал маэстро и повернулся вполоборота к гостю. – Ты же скучный. Зачем тебе этот Город? У тебя другая роль, другая жизнь.

      – Тебе так нравится определять каждому его роль? – отозвался гигант. Его губы изломились, нос сморщился и, кажется, стал ещё шире. Водопад набивал его редкую бородёнку брызгами. Вода ручьями стекала на сукно груботканной рубахи. – Не устал за этим занятием?

      – Как дерзко, – улыбнулся маэстро. – Уж не потеснить ли меня ты явился?

      – Ну что ты, разве можно? – ответил Кабир с лёгким поклоном. Почтения в его тоне не было слышно. – Я соскучился.

      – Это по чему? Если не секрет.

      – По тебе, – ответил здоровяк. В ухмылке он показал дыру в череде крупных, ровных и белых зубов. – Я люблю этот Город. И люблю его больше того места, в которое ты меня выпроводил.

      – Если бы это было так, – чуть слышно произнёс дирижёр.

      – Так оно и есть, – в тон ему сказал Кабир. Его лицо поползло ехидной ухмылкой. – Что это за глупая декорация с водопадом, Олег? Всё никак не наломаешься? Очередная отрыжка твоей бредовой фантазии?

      – Не твоя вина, что ты не видишь прекрасного, – улыбнулся его собеседник. – Будем считать всё это, – он обвёл рукой вокруг, –