Мама, я Великан. Евгения Сергеевна Сергиенко

утро тебя жду! – хмурясь, констатирует он, когда я усаживаюсь напротив.

      – Ребята поздравляли с повышением, – со вздохом говорю я, – они не очень-то рады.

      – Это не наше с тобой дело, – заявляет главред и резко кладёт на стол несколько листов с текстом. – А вот это наше, – он повышает голос, – головной офис с самого утра делает мне мозги!

      Пододвигаю листы, с первых строк узнаю свою статью. Вернее, статью Великана.

      – Я отправил им твой материал и теперь очень зол! Очень!

      – Почему вы недовольны? – пробежав глазами по абзацам, убеждаюсь, что всё в порядке. – Здесь подтверждённые факты, есть записи с диктофона, фотографии, всё в планшете у меня под рукой, могу показать…

      Округлив глаза, Василий Палыч откидывается в кресле и издаёт протяжный стон. – Только этого не хватало!

      – Да можете вы объяснить, в чём дело? – ничего не понимая, начинаю закипать. – Я работала над статьёй почти два месяца, почему вы недовольны, это же бомба!

      – Вот именно! Бомба! – Василий Палыч сдавливает виски пальцами. – В твоём материале есть фамилии высокопоставленных людей!

      – Есть. Но это же не наш регион. Вы говорили, что мы можем писать о том, что напрямую не касается нас. Мы так уже делали и никого не боялись!

      – Удали все записи! Все фото! Сегодня же!

      – Да объясните же?!

      – Ты слышала, что впереди губернаторские выборы? – подавшись вперёд, спрашивает главред.

      – Конечно.

      – Стало известно, что за день до них наш глава подаст в отставку и на его место выдвинут… – взяв распечатку, он тычет пальцем в фамилию в первой же строке, – угадай, кого?!

      Я стискиваю зубы.

      – Блин! Только не это! – С досадой бью ладонью по мягкой ткани подлокотника. Злость факелом вспыхивает внутри. – Неужели никого получше не нашли?

      – Это решать не тебе, – снова хмурится главред. – Нужно всё быстро переделать. Оставить суть – отмывание денег, измену, тему негосударственных фондов, – но не указывать ни одной фамилии.

      – Но это будет вода! – я возмущенно вытягиваюсь. – Потеряется весь смысл!

      – Сделай так, чтобы смысл не потерялся, – всплеснув руками, Василий Палыч встаёт и начинает ходить по кабинету, – надави на чувство справедливости, на незаконную вседозволенность, на безнравственность…

      – Бред! Мы всегда говорим фактами! За это Великана и любят! Он не боится сказать правду! Поэтому раскупают тиражи и…

      – Ия! – главред обрывает меня. – Я! Я боюсь сказать правду! В этот раз она не нужна! Переписывай! Ты же знаешь, я всё чувствую и здесь нужно поступить именно так!

      – Но вы же всегда ко мне прислушиваетесь…

      – Переписывай!

      – Давайте оставим хотя бы намёки, выдержки…

      – Я сказал – переписывай всё! Решение не обсуждается! – сведя брови, Василий Палыч берет листы и разрывает их на части. – В этот раз компромиссов не будет.

      Клочки бумаги, плавно покачиваясь в воздухе, опускаются на стол. Моё негодование