Двенадцать полнолуний. Светлана Кузина

но почему-то не смогла. В ту ночь она так и не уснула, ворочалась, думала, плакала, успокаивалась ненадолго, обнимая большого плюшевого медведя, снова плакала, а к утру пришла для себя к твердому выводу – родители ее предали и взывать к ним бесполезно. Раз бабушка ведьма, то так тому и быть, и выходить из сложившийся ситуации ей придется самой.

      Бабушка жила на окраине деревни, ей принадлежал довольно внушительный участок земли, а сразу за ним начиналось кладбище. Все остальные дома стояли значительно дальше – деревенский суеверный народ не желал лицезреть у себя под окнами погост, а бабушке, казалось, было все равно. Яну привезли в конце мая с большим количеством вещей, но основное оставили в квартире на улице Достоевского, и Яна очень от этого страдала. Почему-то мама считала, что брать все-все ее книги к бабушке вовсе не обязательно, сложила их в коробку и убрала на антресоли. Спасибо, что не выбросила!

      Яна наблюдала за этим мрачно и отстраненно, сжимая лапу плюшевого медведя. Большая часть игрушек отправилась к книгам, а затем мама с сомнением посмотрела на медведя и спросила с извиняющей улыбкой.

      – Его тоже уберем? Слишком он большой, зачем его брать с собой?

      Но Яна так на нее посмотрела в ответ, что мама согласно закивала и приступила к упаковке собачек, белочек и зайчиков, приговаривая о пыли и грязи, которых так много в городе, а в целлофановых пакетах зайчикам будет лучше, чем так. Яна сжимала руку медведя и с горечью задавалась вопросом – неужели мама ничего-ничего не понимает? Вот и медведя хотела убрать. А он же друг, который ее никогда не предаст! Не уедет в Америку. Впрочем, медведь в Америку все же попал, много позже, вместе с Яной. Она даже в чемодан его класть не стала, так и несла в руках, на радость первому мужу и стюардессе. Впрочем, клиент платит, клиент волен делать все, что ему хочется. В рамках конечно. Можно вашего мишку на полку с ручной кладью? Ах, нельзя? Ну ладно, ладно, пусть сидит на руках. Тем более миниатюрная Яна вполне могла разместить на своем кресле медведя без ущерба для обоих. Понимающая улыбка стюардессы. Хотя скорее заученная, а не понимающая. Хорошо хоть пояс для инфанта не предложили медведю! Яна хихикает медведю в макушку, муж говорит о чем-то, наверное, очень важном. Муж умный и правильный и всегда знает, как должно быть, а еще все-все просчитывает. Яна так не умеет. Поэтому он продолжает о чем-то рассуждать – навсегда уезжают из России, исторический момент – а Яна сжимать своего медведя, смотреть в иллюминатор и мысленно прощаться с Артемом. Обнимать медведя и прощаться. При чем тут медведь и Артем? Но обнимая медведя, ей неизменно становилось легче, и боль от разлуки с Артемом смягчалась. Но это было много позже. А сейчас восьмилетняя Яна сжимала лапу своего плюшевого друга, как последнее связующее ее с прошлой жизнью звено. С жизнью на улице Достоевского, где прошло ее детство, и были первые два класса школы, где была семья, многочисленные праздники, гости, Черное и даже Балтийское море. Жизни, которой больше не суждено было повториться.

      – Ну,